 |
Битва за Исаакиевский Собор в Петербурге раскрывает тайны ожесточенной и непримиримой битвы граждан против христиан. Но эта битва не единственная в войне гражданства против христианства в России, войне, которая продолжается более ста лет. Итак, вновь столетняя война.
Попытаемся найти ключевые события этой войны в 1917 году.
Разсуждая о словах Государя «Кругом измена и трусость и обман», которые он написал в своем дневнике 2/15 марта 1917 года, рассмотрим поступки тех, кто считаются оставшиеся верными Царю.
В книге О.А. Платонова «Николай II. Жизнь и Царствование» приводятся такие сведения о событиях 1/14 марта 1917 года в Пскове во время пленения Государя генералами-изменниками:
«Один из близких Царю людей предлагает арестовать и убить Рузского [наглого генерала-изменника].
Но все понимают [?], что положение этим не изменить, так как Рузский действует в полном согласии с начальником штаба Ставки генералом Алексеевым, по сути дела, принявшим на себя обязанности Верховного главнокомандующего и поэтому контролирующим все вооруженные силы».
Какие «понятливые» оказались генералы и всякие высокие чины и титулы, которые решили, что исполнением присяги уже «положение не изменить», поэтому им показалось что лучше «изменить» присяге. То есть по их логике «раз присяга не может изменить положение, они положительно могут изменить присяге». Трусость вызвала самообман, а самообман вызвал измену. А самообман вообще какой-то не мужской, не то что бы не офицерский: «Рузского не арестовать и не наказать, потому что он и изменник Алексеев якобы принял на себя обязанности главнокомандования над ними и их контролирует». Они уже признали и согласились с командованием над ними изменников. В общем, они пошли, потом быстрее пошли, потом побежали и так разбежались. Изменили собственное географическое расположение в пространстве. Растворились в окружающей серой массе крамольного мрака.
Хотя далее в книге Платонова изобличается такое недостойное поведение:
«С позиции знаний сегодняшнего дня совершенно ясно, что решительные действия царского окружения по подавлению мятежа, отстранение от власти в армии генералов-изменников даже еще утром 2 марта были возможны».
Совершенно ясно было всегда, что верность Богу и Его Помазаннику возможны всегда и везде, и мыслить надо яже суть Божия, а не человеческа. А то эти генеральчики решили, что присяга смысла не имеет в нервных и «безнадежных» для них условиях. Но вообще-то она как раз исполняется и утверждается в трудную минуту, а не на парадах и смотрах.
«Делай что должен и будет как Бог судит о нас».
Теперь перейдем к рассмотрению действий полковника Александра Павловича Кутепова — как говорят «последнего защитника Империи». Наконец-то хоть какие-то действия, а не слова, мысли или совещания, http://vimpel-v.com/peoples/kutepov/651-pervye-dni-revolyucii-v-petrograde-otryvki-iz-vospominaniy-napisannyh-generalom-kutepovym-v-1926-godu.html.
Но, как говориться, не тут то было. Почему-то в самый ответственный момент, когда все держалось на его личном руководстве и решительности, полковник Кутепов А.П. идет поговорить с градоначальством по телефону. Смеркалось. Был самый ответственный момент еще и из-за наступления темноты. Хотя перед этим Александр Павлович принял правильное тактическое решение не выполнять новый приказ генерала Хабалова и продолжать сражаться на том участке:
«Видя серьезность положения в этом месте я решил, что не могу уйти отсюда для выполнения приказания генерала Хабалова, переданного мне через полковника кн. Аргутинского-Долгорукова, и послал подпоручика Скосырского по телефону передать в Градоначальство обстановку всего происходящего в районе казарм Л.-гв. 1-ой Артиллерийской бригады и предупредить, что я принял решение остаться и действовать в этом районе».
То есть получилось так. Нерадивые солдаты сказали "Мы еще сегодня не обедали", а полковник Кутепов А.П. еще не поговорил с градоначальством, хотя он им все необходимое передал. Но «видя серьезность положения» нельзя было главному боевому командиру отряда идти звонить по телефону. Получилось так, как обычно бывает, когда воевать не хотят, то долго обедают, то по телефону разговаривают, другими какими-то делами невоенными занимаются. И не спешите, дорогие братья и сестры, осуждать меня, грешного. Дальше посмотрим.
Читаем из воспоминаний Кутепова А.П.:
«Здесь же доложили мне, что с центральной телефонной станции отвечают, и что возможно переговорить с Градоначальством. Я пошел к телефону в доме гр. Мусин-Пушкина. В это время уже смеркалось. Все прилегающие к занимаемому мною району улицы были насыщены толпами рабочих. Когда я подошел к телефону, то с центральной станции мне сказали, что из Градоначальства никто не отвечает уже с полудня. После выяснилось, что генерал Хабалов с градоначальником и со всем штабом перешел в Адмиралтейство, но так как меня об этом никто не предупредил, то все мои попытки связаться с ним ни к чему не привели. Генерал Хабалов не потрудился ни разу выслать ко мне кого-либо из офицеров для ознакомления с обстановкой. На центральной станции о переходе генерала Хабалова в Адмиралтейство известно не было.
В момент моего разговора по телефону я увидел, как в подъезд дома, в котором я находился, вбегали солдаты Л.-гв. Семеновского запасного полка, неся смертельно раненых прапорщиков Соловьева и Эссена IV. За ними бежали солдаты Л.-гв. Преображенского зап. п. - все были с винтовками, и в течение пяти минут весь дом был заполнен вооруженными солдатами, главным образом, Преображенского и Семеновского запасных полков, среди которых было и несколько человек Егерей.
Когда я вышел на улицу, то уже было темно, и весь Литейный проспект был заполнен толпой, которая, хлынув из всех переулков, с криками тушила и разбивала фонари. Среди криков я слышал свою фамилию, сопровождаемую площадной бранью. Большая часть моего отряда смешалась с толпой, и я понял, что мой отряд больше сопротивляться не может.
Я вошел в дом и, приказав закрыть двери, отдал распоряжение накормить людей заготовленными для них ситным хлебом и колбасой. Ни одна часть своим людям обеда не выслала».
Разсуждаем о вышеприведенном. Александр Павлович видит, что готовится атака крамольников, толпы которых приготовились для удара, смеркается, очень удобное время для внезапного наступления на психологически неустойчивых солдат и тем не менее он разворачивается и идет поговорить о ненужном. В лазарет. Извините, опять сравнение, кто воевать не хочет стремятся в лазарет. Но может это не в этом случае. Прошу прощенья.
Оказалось обманули, говорить о ненужном не с кем. И Александр Павлович как бы оправдывая свой звоночек обвиняет Хабалова в отсутствии весточек, но если честно, то направить поговорить с градоначальством Кутепов мог кого-нибудь другого. Офицера какого-нибудь. Ведь боевой командир во время самого разгара сражения не идет подметать в лазарете или бинты менять.
Что мог изменить разговор с Хабаловым, когда каждая секунда дорога? Идти к нему на выручку можно только победив на своем участке и закрепив победу перед наступление темноты. Да и вообще о Хабалове немного здесь — (http://novorossia.org/istoria/5841-istoriya-povtoryaetsya-ili-preobrazhenskomu-polku-i-gorodovym-russkim-v-malorossii-byt.html).
Но что же дальше, ошибиться может всякий. А дальше что-то тоже не очень.
Хотя солдаты оружие не бросили и прибыли в дом гр. Мусин-Пушкина, но Александр Павлович вдруг решил, что его отряд якобы больше сопротивляться не может: «Большая часть моего отряда смешалась с толпой, и я понял, что мой отряд больше сопротивляться не может». Почему он так решил, не понятно, ведь если большая часть отряда смешалась, то осталась меньшая но все же часть вооруженного верного отряда.
Конечно Александр Павлович не слышал тогда о мужественных защитниках Дома Павлова из Сталинградской битвы, но как же тогда Баязет, Осовец, бои Пассека Диомида Васильевича, да мало ли еще, не счесть.
В общем, снова решение о том, что присяга не изменит положение... Но солдаты не бросили винтовки, они отошли на другую позицию, чтобы держаться!
Но Кутепов А.П. решил, что нет, телефон, лазарет, обед.
Читаем дальше:
«Управление и администрация временного лазарета просили меня вывести из дома здоровых солдат. Тогда я поблагодарил последних за честное до конца исполнение своего долга и приказал им, сложив винтовки и патроны на чердак, разделиться на небольшие группы под начальством своих унтер-офицеров и идти по казармам.
Хозяева дома, видя вокруг него возмущенную и кричащую по моему адресу угрожающие возгласы толпу и боясь за свой дом, предлагали мне переодеться в штатское и уйти, но я наотрез от этого отказался и, сказав, что при первой возможности оставлю их дом, послал своих двух унтер-офицеров, посмотреть, где я могу выйти из дома. Вскоре вернулся ст. унт. офицер Маслов и сказал, что ко всем возможным выходами из дома поставлены вооруженные команды рабочих, которые ждут моего выхода, и что мне выйти совершенно невозможно. Тогда я отпустил этих двух унт. офицеров и остался один».
Ах да, это не он решил прекратить борьбу, не выполнять до конца присягу, это «управление и администрация» лазарета попросили «с вещами на выход». А это хозяева дома, которые боялись за свой дом, а вот за Дом Пресвятой Богородицы они не волновались. Русский дом уже был для них чужим, получается. Нечего было предку их крамольные языческие стихосложения выдумывать.
Итак, Кутепов А.П. слушает хозяев домика, а Хозяина земли Русском уже не слушает. И введя солдат в обман о том, что они якобы до конца выполнили свой долг, приказывает верным воинам сложить оружие перед лицом крамольников. Хотя оборонительная позиция у них неплохая, провизия есть некоторая, оружие имеется. К сожалению, они выполнили этот преступный приказ, нарушив присягу Царю.
Но волновались — не волновались хозяева домика, а Александр Павлович из домика не ушел некрасиво. Но полк его после этой измены на Кирочной улице умер и даже сам Кутепов это увидел в лице подпрапорщика Умрилова.
Но что было дальше? Полковник Кутепов А.П. советует и дальше Преображенскому полку бездействовать, едет в гнездо крамольников - «государственную» думу — для консультации в «наведении порядка». Это в штаб тех разбойников, против которых воевал недавно и из-за которых погибли его соратники. Туман какой-то застилал умы. Красный кровавый туман, наверно. Келлер информирует, Кутепов консультирует, Бехтеев стихи пишет, Образцов письма отправляет...
И что же дальше? Дальше белое движение, то есть война февральских революционеров против октябрьских революционеров. Гражданин Кутепов даже оказался по единую сторону с гражданином Кирпичниковым. «Последний защитник Империи» казнил «первого солдата революции». Но то первый солдат. А с другими солдатами февральской революции и даже в их числе, как-бы, за временное правительство и «государственную думу» против безпорядка социал-демократов революционеров большевиков. А может даже за учредительное собрание.
А почему же не воевал за Царя, исполняя долг верноподданного Государя, выполняя присягу, Соборную клятву 1613 года?
Ведь сколько крови-то пролилось в гражданской войне, войне между гражданами. За Царя война и сопротивление оказалось для Кутепова А.П. «невозможным», а за змея гражданской революции показалось «порядочным», за порядок какой-то. Не русский только.
Господи, вразуми народ русский.
Можно сказать еще о Сергее Бехтееве. Конечно, стихи хорошие. Но он офицер все-таки. Стихами врагов не прогоняют, присяга словами, даже витиеватыми, пусть даже красивыми и трогательными, но не исполняется ими. Русский офицер — этим все должно быть сказано. В бою ведь офицеры не стихи, а мужские доводы используют.
Нашли еще такое высказывание: «Удивлялись, что генерал Хабалов не воспользовался такими твердыми частями, как Петроградские юнкерские училища, в которых в это время сосредоточивалось несколько тысяч юнкеров». Удивительно, конечно, что несколько тысяч (!) юнкеров не подумали и не воспользовались таким случаем быть верными присяге, долгу и не разнесли крамолу вместе с «государственной думой», которая по определению является чужеродной, зловредной и крамольной организацией.
Вот генерал Татищев и князь Долгорукий, другие слуги Царские закрыли собой Царскую Семью. Доктор Боткин, правда, тогда пришел помогать Царской Семье, когда Государь попросил. А самостоятельно присягу не смог выполнять.
Со скорбью смотря на такое повальное предательство армии, с учетом последних событий, возникает радостная мысль — при измене армии нужно было подниматься Царскому ополчению. Хотя не только нужно было, а и сейчас необходимо. И сегодня это актуально. Итак, Царское ополчение. За Живого во Христе Царя нашего Николая Александровича.
Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, благослови Царское ополчение.
Аминь.
Комментариев нет