 |
Первая полоса газеты "Литературная газета" (ноябрь)
Тень Грозного
КИНО
В «Царе» Павла Лунгина вера одержала верх над властью, а замысел – над воплощением
В силу специфики своего рабочего графика ваш рецензент нередко предпочитает знакомиться с шумными новинками отечественного кинопроката не на официальных премьерах и даже не на пресс-показах (куда его, по совести сказать, не всегда и зовут), а посредством посещения первых утренних сеансов столичного Киноцентра, где с демонстрацией актуальных новинок, как правило, не задерживаются. К этим ранним просмотрам сподвигает не столько даже момент финансовый (хотя стоимость билета в 50 руб. тоже дело не последнее), сколько царящая там особая и всячески располагающая к встрече с прекрасным атмосфера. Народу в уютном зале мало, и он, если и не безмолвствует, то по крайней мере не мешает…Теперь представьте, каково же было моё изумление, когда, подойдя в минувшую пятницу спозаранку, в самом начале десятого, к киноцентровским кассам; я обнаружил, что билеты на кинокартину «Царь» на сеанс 9.10 полностью распроданы. Вряд ли кто ещё не в курсе, но на всякий случай поясню, что речь идёт отнюдь не об американском блокбастере. На экране вовсе не боевик, не экшен, не животикинадрывательская комедия. Фильм посвящён куда как седой старине, он переносит нас во времена правления Иоанна Васильевича Грозного. Казалось бы, что нам Гекуба?…Рядом практически рыдала какая-то пожилая женщина – умоляла пустить её в кино хотя бы на приставное место. И кто бы ещё говорил, подумалось мне в тот момент, что наше народонаселение полностью «переформатировано» означенным ТВ, что оно желает от визуальных искусств исключительно бездумных наслаждений.Впрочем, с другой стороны, без влияния голубых экранов в данном случае также не обошлось. Выходу «Царя» предшествовала умелая агрессивно-настойчивая телевизионная реклама, которая сегодня одна только и способна, по сути, «сделать кассу». А этот некоммерческий вроде бы фильм «подавали» практически так же, как до того какие-нибудь «Дозоры», «9 роту» или продолжение «Иронии судьбы...».В понедельник сообщения информационных агентств наперебой подтверждали мои осторожные рассуждения, недвусмысленно указывали, что мой случай был вовсе не случайным стечением обстоятельств: «Царь» Павла Лунгина собрал за первые два дня проката миллион долларов! «Царь» может стать самым кассовым проектом года!Для полной радужности картины не хватало только одного. Чтобы фильм получился выдающимся.
Или хотя бы талантливым.А к тому на первый взгляд имелись все предпосылки. Ведь в работе над ним сошлись сразу несколько недюжинных, талантливых людей. Начиная – как и следует – с автора сценария, пермского исторического писателя Алексея Иванова. Впрочем, почти одновременно с выходом ленты в СМИ появилась и несколько туманная информация о том, что сценарист с режиссёром, подобно двум главным героям их саги, в конечном счёте не пришли к согласию (невзирая на то, что премьера их детища была по складывающейся традиции назначена аккурат на День примирения и согласия). Вследствие чего изначально написанная история вышла к зрителям, что называется, в «режиссёрской версии». А одновременно с ней на прилавках книжных магазинов появилась книга Иванова под названием «Летоисчисление от Иоанна». При том, что на обложке её помещены главные действующие лица картины, а в подзаголовке значится словосочетание «по фильму», разночтения у двух произведений имеются весьма существенные.Не берёмся сейчас говорить о литературном тексте – это тема совершенно отдельная, но вот киноизложение оказалось на поверку заметно уступающим супротив радостных (и порядком усиленных вышеописанным фактом затруднённой с ним встречи) предощущений. Хотя режиссёр, не говоря уже о драматически прихотливой судьбе, кажется, сделал всё для того, чтобы ошарашить, завоевать, покорить с самых первых секунд. И даже прежде…Я не слишком внимательно следил за финальными титрами картины, но почти обязательной в наше время, бонтонной фразы о том, что ни одно живое существо в ходе съёмок фильма не пострадало, не заметил. Да её, судя по всему, никак и не должно было там быть. Почти в самом начале «Царя» нам демонстрируют – отчётливо, на крупных планах – череду куриных агоний. Так, пожалуй, не сыграть даже априори сверхорганичным на экране пернатым. И с помощью компьютерных технологий подобное не изобразишь! Кувыркаются в снегу обезглавленные тушки, исполняя страшный dance macabre. Это опричное войско великого князя московского и всея Руси, ворвавшись в усадьбу одного из бояр-«изменников», с места в карьер показывает и свою всесокрушающую жестокость, и лихую силу в искусстве владения саблей.Вот таким вот шоковым макаром режиссёр Павел Лунгин сразу задаёт определённый тон, настраивает, так сказать, на суровую бескомпромиссность предстоящего зрелища. И то верно – до сантиментов ли тут, коли речь пойдёт об одном из самых жутких и кровавых периодов российской истории?! Истинно, к чёрту сковывающую художника стерильную гринписовщину со всеми куриными потрохами, раз мы взялись говорить о стране, об Иване Грозном, а значит – никуда не денешься – о власти, религии, народе, о том, что живёт во всех нас и по сегодня…
А потом: Тарковский, он, как известно, корову в кадре сжигал, Эйзенштейн – тот лошадь специально для фильма убивал, не говоря уже о целой сцене, снятой им на скотобойне. И заслуживают ли в этом великом свете вообще хоть какого-нибудь разговора три-четыре бестолковых куриных жизни, возложенных к тому же на алтарь высокой художественной правды?.. Пострадавших, по сути, за Россию, а значит, за нас с вами.Нет, как ни выкаблучивайся, а одним только ёрничеством да шутовством здесь не отделаешься, не обойдёшься. В случае «Царя», вышедшего наконец через несколько месяцев после каннской премьеры и последующего показа в день открытия Московского кинофестиваля в широкий прокат, мы имеем дело не просто с очередным полотном в историческом жанре, но с произведением действительно историософского замеса, внятного и осмысленного (уже другой вопрос, насколько эта историософия состоятельна? – об этом ниже). Что само по себе в нынешнем отечественном киноландшафте явление редкое. Да к тому же жизнь – а вернее, смерть – внесла в картину свой мощнейший смыслообразующий элемент: роль митрополита Филиппа стала последней в выдающейся творческой биографии Олега Янковского. Роль мало того что заканчивающаяся сценой оборачивания его персонажа в саван, так ещё на протяжении всех двух часов экранного времени неуклонно и настойчиво апеллирующая к человеческому милосердию, к подлинному христианскому смирению, к справедливости, к необходимости жить не по лжи. Всё это неминуемо заставляет нас воспринимать далеко не самую лучшую, однако, как всегда, безукоризненно профессионально сделанную работу любимого артиста в качестве своего рода завещания.Плюс к тому другой центральный (заглавный) образ исполняет Пётр Мамонов – вне всякого сомнения, одна из самых уникальных творческих фигур современности. «Человек-оркестр», человек-явление, человек – сам себе театр. Являющийся для режиссёра Лунгина с первых его шагов на сём поприще не просто счастливейшим обретением, но и родом эффектной и эффективнейшей палочки-выручалочки. Впрочем, Лунгин, как бы кто к нему ни относился и в каких бы грехах ни обвинял (а хулителей у постановщика хватает: чтобы убедиться в этом, достаточно нырнуть в интернетовские пучины), порядком всколыхнувший своим «Островом» не только киноотрасль, но и всё общество, заслужил как минимум самого серьёзного и пристального внимания ко всякому последующему его творению. Равно как, наверное, и права – отчаянно реализуемого им в новой работе – потягаться силой с гениальными мастерами прошлого на их «территории» (умерщвление несчастной домашней птицы – это лишь одно из побочных свидетельств брошенного Эйзенштейну с Тарковским вызова; в «Царе» нам явлено неприкрытое, даже нарочитое переосмысление на современном этапе многих идей, тем, в одном случае даже героев и сюжетных линий, двух картин из «золотого фонда» – «Андрея Рублёва» и «Ивана Грозного»).Великое противостояние кесаря и пастыря, самодержца и патриарха, Иоанна и Филиппа – история, несомненно, так и просящаяся на экран. Столкновение, притом не на жизнь, а на смерть, двух мощных личностей, двух полярных мировоззрений в выразительнейшем историческом антураже. Да вдобавок ко всему «отягощённое» общим для протагонистов бэкграундом…
Вот только не могли они, как нам о том сообщает в прологе бархатный голос, дублируемый бегущей по экрану надписью, быть «друзьями детства»: герой Янковского был в действительности почти на четверть века старше героя Мамонова. Возможно, он являлся для великокняжеского отпрыска кем-то вроде дядьки, наставника, старшего товарища, но никак не соратником по играм и забавам – а это, согласитесь, принципиально иные «предлагаемые обстоятельства» (в тех, которые задаёт нам «Царь», налицо опять-таки свидетельство тому, что создатели картины отталкивались и исходили не от источников, не от исторической правды, а от эйзенштейновского шедевра, где данные персонажи выведены ровесниками, скованными поначалу нежными дружескими узами).Однако бог с ней, с историей: кинематографист ведь не учебник создаёт – и мощнейший «Иван Грозный» с Николаем Черкасовым тому наивысшее подтверждение. Вовсе не обязан современный режиссёр слепо следовать исторической букве (что и утверждать в наши дни даже как-то странно), тем более как она на самом-то деле выглядела, эта самая «буква» XVI столетия – кто, включая академиков-специалистов, способен сегодня в точности представить и достоверно изложить?Те, кто сегодня берётся реконструировать посредством кинематографа столь стародавние времена, обычно стремятся выезжать за счёт вещей иного рода. За счёт обусловленного бюджетом «богатства» кадра, впечатляющих воображение массовых сцен и тому подобных зрительских аттракционов. «Царь» по этой части имеет довольно бледный вид: массовка выглядит на редкость вяло-безучастной, пришитые на скорую руку батальные сцены несколько бессвязны, суматошны и суетливы (эти прилагательные, кстати, можно применить и к сюжету в целом, концы с концами сходятся там не без труда). Вот разве что эпизод гладиаторского поединка с медведем сделан внятно и энергично.Лунгин делает ставку на правду характеров, на достоверность психологическую – а с имеющимися у него исполнителями (возможно, лучшими, каждый в своём роде представитель двух актёрских школ, точнее, школы и вдохновеннейшего отсутствия таковой, двух стихий, двух темпераментов) это не просто верный, но оптимальный путь. Но дуэль не состоялась. Захватывающего поединка, увы, не получается по причине того, что в «Царе» практически начисто отсутствует такая немаловажная составляющая всякого настоящего произведения искусства, как психологическое развитие характеров. Иван с самого первого кадра выведен этаким исчадием ада, богато одушевлённым носителем абсолютного зла (причём, что важно для Лунгина, не столько как личность, у которой ещё бывают какие-то секундные проблески хорошего, сколько в качестве символа абсолютной власти, который, понятное дело, в данном смысле абсолютно безнадёжен). Филипп, в свою очередь, воплощённое добро и святость, ни дать ни взять ангел во плоти.Понятно, что этим людям-субстанциям, несмотря на согревающие воспоминания об общем детстве, никоим образом и никогда ни о чём не договориться. Всё заранее предопределено. Ситуация тупиковая.Которая усугубляется в фильме ещё и тем, что Петру Николаевичу, при всём нашем к нему уважении и даже преклонении, явно недостало для роли Иоанна Грозного некоей внутренней мощи, что ли. Перед нами в лучшем случае малоприятный князь-самодур, но никак не самодержец, увеличивший пределы своего царства вдвое.Артист, кажется, чувствует, что царский кафтан не по нему (недаром же неоднократно уже во всеуслышание озвучивал несколько странную мысль: дескать, не Ивана Грозного он играл, а «русского человека»). Отсюда у сверхорганичнейшего Мамонова вдруг невесть откуда возникает в игре нажим, «плюсование». Что оставалось делать в этой ситуации покойному Олегу Ивановичу? Максимально использовать одну из наиболее блестящих своих актёрских способностей, а именно – выразительно молчать.В память о нём замолчим и мы. Кажется, и без того уже довольно сказано.Александр А. ВИСЛОВ
Комментариев нет