Император Николай Второй предполагал продолжать канонизацию святых, почитаемых народом
Государыня – инициатор всероссийского прославления Императора Павла Первого и Царя Иоанна Грозного
В одной из своих эмигрантских статей начальник Главного управления по делам милиции временного правительства С.Г. Сватиков вспоминал слова Великой Княгини Марии Георгиевны (1876†1940), сказанные ею вскоре после февральского переворота 1917 г.:
«Государыня [Александра Феодоровна] всею душою восприняла каноны [и догматы] … Православия. Она глубоко прониклась началами Самодержавия и Народности. Она много читала по истории России 16 и 17 века, и Россия представилась Ей в образе Московской Руси, с ее безконечной преданностью Царю, с ее верою в Царское Самодержавие, возносящееся над всеми сословиями и классами и более всего посвящающее себя служению простому народу. [...]
Идеалом Государыни был Царь, любящий народ; как высказались бы теперь, Царь-демократ, но я ненавижу это словечко, которым оправдывают столько преступлений. Государыня считала, что Царем-народолюбцем, который пал жертвой любви своей к крестьянству, …Царем-великомучеником, достойным сопричтения к лику официальных святых Православной Церкви, был Император Павел Первый. Государыня была главным инициатором того культа Императора Павла Петровича, который начался еще пред войною.
Все, кто любит Государыню, последовали за Нею в прославлении безвременно погибшего Монарха. У гробницы Императора Павла слева от алтаря был поставлен массивный серебряный подсвечник с пылающим лесом тонких восковых свечей. Пред гробницею непрестанно служились молебны, по заказу верующих непрестанно поминалось имя Августейшего усопшего. Причт церкви был удвоен, чтобы успевать исполнять непрестанно заказываемые службы. Согласитесь, что инициатива Государыни, о которой говорили вполголоса, нашла горячий отклик в среде верующих, которые вместе с Императрицей Александрой Феодоровной считали "мужицким Царем" и великомучеником, убитым за народ, Павла Первого, которого обычно изображали тираном и безумцем убийцы Его.
Ей же, Государыне, принадлежала инициатива [всероссийского] прославления и, если окажется возможным, сопричтения к лику святых другого, по ее мнению, Царя-великомученика и народолюбца, а именно Иоанна IV-го, которого Государыня не любила называть «Грозным». Культ этот развивался в Москве у гробницы Царя Иоанна IV гораздо медленнее, чем культ Павла Первого в Петропавловском соборе. И Его Государыня считала «мучеником-народолюбцем», жертвою боярской клеветы. [Иоанн Васильевич, став первым русским Помазанником Божьим, русским Царем-блюстителем Престола Давидова, раскрыл учение о симфонии духовной и светской властей (Священства и Государственного аппарата) во всей его полноте. Этим святой Царь обличил ересь папизма и ересь цареборчества в полном объеме. По этой причине воры Царской власти как из Священства (еретики-паписты), так из Царства (еретики-цареборцы) лютой ненавистью ненавидят святого Царя Иоанна. Ибо в Его Большой Государственной печати им указывается соответствующее место в иерархии власти, которое показывает на несостоятельность их властолюбивых мечтаний. Потому-то они и изливают потоки лжи на этого Грозного пастыря и защитника народа Божьего, Иакова, и земной Церкви – наследия Божьего, Израиля (Пс. 77,71).
Кроме того, в святцах Коряжеского монастыря начала XVII века указано имя Благоверного Царя Иоанна Васильевича, а на иконе-фреске (письма XVII века и обновленной по повелению Императора Александра Третьего в 1882 году) в Грановитой палате Московского Кремля читаем такую надпись: «Благовѣрный и Христолюбивый, Богомъ вѣнчанный Великiй Государь Царь и Великiй Князь Iоаннъ Василiевичь, Всея Великiя Россiи, многих государствъ Государь и Самодержецъ». Итак, «имеются неоспоримые документальные свидетельства того, что святость Царя Иоанна Грозного была признана Церковью, по крайней мере, триста лет назад и подтверждена выдающимися русскими богословами начала XX века»[1].]
Вы находите, что Государыня ошибалась в выборе тех, кого Она считала великомучениками, страдальцами за народ... Но я не говорю, что Она объективно права. [А мы, православные христиане предантихристовых времен, считаем, что Императрица Александра Федоровна была абсолютно права, ибо Она была в Духе Христовом едина с Своим богоизбранным русским народом!] Я говорю лишь, что Она была безконечно искренна в Своей любви к Русскому Народу. Живя вне реальной жизни, в идеях и представлениях Руси 16-го и 17-го века, Она верила в любовь Русского Народа к своему Царю, верила в исторически сложившиеся устои русской жизни.
Вы скажете, что Россия 1917 года, что Империя в годы мiровой войны – это не Русь 16-го века, что Государыня, проникаясь русскими историческими идеалами, ошиблась на два с половиною столетия. По-моему, единственная ошибка Государыни – это Ее слишком глубокое и искреннее желание стать русскою до мозга костей и готовность отречься от всего, что не исторически-русское, не православно-русское, не народно-русское. Ее единственная сила – это Ее любовь к народу и вера в народ».
И хотя в этих словах говорится о каких-то ошибках святой Царицы Александры, но не возможно лучше сказать о принадлежности этой святой к Великому Русскому Богоизбранному Народу, к народу Богоносцу!* Ибо Императрица просто следовала за Русским народом, чутко прислушивалась к сокровенным духовным его чаяниям.
*Эти слова Великой Княгини Марии Георгиевны должны заставлять задуматься наших доморощенных "русских патриотов", которые ныне Русский Народ называют быдлом.
1.3.3. Царская чета предполагала всероссийское прославление Царя Иоанна Грозного – державника и народолюбца
Веками на гробницу Царя Иоанна Грозного в Архангельском соборе простой народ клал свои челобитные.
В известном труде архиепископа Сергия (Спасского) «Полный месяцеслов Востока» в отделе, посвященном святцам, читаем: «Из XVII в. дошло до нас немало самостоятельных святцев, отличающихся большею полнотою сравнительно со святцами Иерусалимского устава. В сем отношении из многих святцев, находящихся в разных библиотеках русских, более замечательны святцы Императорской публичной библиотеки № 51, полнейшие из всех виденных нами в России, затем святцы Московского музея Ундольского № 237 1621 г., немного уступающие первым полнотою памятей, но превосходящие их многими особенностями. Те и другие много имеют и сходства, так что в основе их несомненно лежат другие древнейшие их святцы. [...] Из святцев Московского музея замечательнейшие, как мы сказали, по полноте и особенностям святцы Ундольского № 237, написанные в 1621 году. В конце их, на листе 267 значится: «совершены бысть сии святцы в лето 7129, апреля в 25 день, в 4 час в корежемском монастыре»[2]. Именно в этих святцах под 10 июня* имеется удивительная запись: «обретение телеси Царя Ивана»[3].
*Кстати, именно в этот день скончался в 1715 г. и был прославлен в 1916 г. Святитель Иоанн Тобольский. Что и говорить, как говорил А.С. Пушкин, «бывают странные сближенья».
Обративший внимание на этот текст Е.Е. Голубинский отмечает: «Под Царем Иваном, конечно, разумеется Грозный, умерший 18-го марта 1584 года. Какое разумеется обретение Его тела, не знаем; во всяком случае не совсем ожиданно, что Грозный внесен в каталог святых...»[4]
Неожиданным, конечно, все это могло быть для того, кого Господь Бог не просветил Духом Своим,* а потому он, будучи далек от понимания догматов веры Православной, и не знал об особой роли в Церкви Богопомазанника, а будучи далек от народа, и не ведал о народном почитании Грозного Царя.
*Таковому следует задуматься: почему мне Господь Бог не открывает, чем послужил и угодил Ему угодник Его, и в чем причина моего непонимания этого подвига святости?
Ко всему этому стоило бы прибавить известные изображения Царя Иоанна Васильевича с нимбом (в соборах Московского Кремля, в Грановитой палате* и т. д.).
*Имея в виду эту известную чтителям Царя Иоанна Васильевича фреску 1883 г., настоятель храма Святителя Николая в Ваганькове, в котором имеются иконы этого Государя, протоиерей Виктор Шишкин говорит: «Сам Император Александр III распорядился написать Грозного Царя как Царя Святого, с нимбом и подобающими надписаниями!* Нам этого благословения мало? Я так всем сомневающимся и говорю... Верую и чту святость Царя Иоанна, ибо Он исполнил в Своем Царском служении волю Божию и тем спасся для Жизни Вечной, и тем прославлен у Бога!.. Верую в святость Грозного Царя Иоанна сердцем, чувством». (Болотин Л. В старом Ваганькове // Личный архив автора).
*Не совсем точно. Фреска была написана во времена Царя Михаила Феодоровича и патриарха Филарета, а при Императоре Александре Третьем эта фреска была только возобновлена, а не дописан какой-либо фрагмент фрески (нимб и надписание).
«Великие Князья Московские и Цари Русские до Петра Великого, — пишет Е.Е. Голубинский, – погребались в Московском Архангельском соборе: в соборе этом и можно видеть надгробницы, устроенные над их могилами. В настоящее время ни на одной надгробнице нет изображения погребенного под нею Царственного лица, но, по свидетельству Маскевича, они были в начале XVII века... (по Маскевичу, изображения на надгробницах Князей и Царей были вышитые по бархату, а изображения подвижников обыкновенно были писанные на досках: различие, с одной стороны, объясняется тем, что приготовление шитых изображений было гораздо дороже и труднее, чем писанных на досках, а с другой стороны, может быть, нужно объяснять и тем, что вышитые изображения считались после Князей и Царей принадлежностью лишь настоящих или канонизированных святых: на гробе Соломониды – Софии, разведенной супруги Вел. Кн. Василия Ивановича, было вышитое ее изображение). Из поясных изображений Князей и Царей или их икон в смысле портретов (и называвшихся именно иконами) до настоящего времени целы в Архангельском соборе пять, именно Царей: Феодора Ивановича, Михаила Феодоровича, Алексея Михайловича и Феодора Алексеевича и князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского...
Заметим здесь, что Цари изображались у нас на портретах с сиянием вокруг головы или нимбом... по подобию Царей Греческих. О сих последних Симеон Солунский говорит, что они, вслед за Святителями, изображаются с сиянием вокруг головы "как восприявшие помазание Царства", – ответ Гавриилу Пентапольскому... Чтобы вешаемы были в церквах или в палатках-усыпальницах поясные иконы в смысле портретов, принадлежавшие знатным людям, указаний на это мы не встречали». (Голубинский Е.Е. История канонизация святых в Русской Церкви. 1903. С. 274-275).
Достоин быть отмеченным тот факт, что среди чтителей Царя Иоанна IV Васильевича, Императора Павла Первого и старца Феодора Козьмича (о котором речь впереди) был потомок Святителя Иоанна Тобольского – Святитель Иоанн Шанхайский. Зарубежный русский церковный историк Н.Д. Тальберг свидетельствовал: «... Одинаково было наше понимание Святой Руси, с ее историческим Самодержавием, огромного значения в развитии и укреплении государства Дома Романовых, расходясь только в толковании закона о престолонаследии. Обще было наше почитание памяти Царей Мучеников Павла I и Николая II. Сходились во мнении о таинственном завершении царствования Императора Александра I. В последние годы выявился общий наш интерес к Царю Иоанну IV Грозному. Помню последнюю встречу с Владыкой в синодальном доме летом 1964 г. "Прочли ли Вы мою статью о Царе Иоанне?" – "Конечно, Владыко". – "Знаете, когда я писал ее, то думал о Вас"». (Епископ Савва (Сарашевич). Летопись почитания архиепископа Иоанна (Максимовича). Чудеса Божии сегодня. Российское отделение Валаамского общества Америки. М. 1998. С. 165-166).
Более подробно о святом Благоверном и Христолюбивом Царе Иоанне Васильевиче Грозном, первом русском Наследнике Престола Давидова – первом русском Богопомазаннике можно прочесть в работе Романа Сергиева “Царь Иоанн IV грозен для врагов Русского Богоизбранного Народа”.* Здесь же только скажем, что и русский державный патриот Император Александр Третий и Его сын Император Николай Второй с Императрицею Александрой Федоровной имели ввиду способствовать всероссийскому прославлению Благоверного Царя-державника, Царя-народолюбца Иоанна Васильевича Грозного, ставшего жертвой коварного боярского и поповского заговора. К этому многовековому заговору относится та часть боярства и представителей Царства, которые мечтали или еще мечтают украсть власть у Царя-Богопомазанника в сфере светской власти; это еретики цареборцы. А те из священства, которые желали или еще желают ограничить власть Царя над Священством, то есть украсть у Богопомазанника власть в сфере духовной власти, относятся к поповскому заговору против Царя Иоанна Грозного и являются еретиками папистами.
*Очень хорошо показан Царский подвиг служения святого Царя Иоанна Грозного Своему русскому народу и Своей Родине в книге Наталии Прониной “Иван Грозный "мучитель" или мученик?” (М. ЯУЗА. ЭКСМО. 2005. – 512 с. – Мифы без грифа.)
Святый Благоверный и Христолюбивый Царю Иоанне, моли Бога о нас!
* * *
Только революция помешали канонизации боярина Михаила Никитича Романова
Вызванный на аудиенцию к Государыне Императрице в Царское Село по поводу канонизации Святителя Иоанна Тобольского, губернатор города Тобольска Н.А. Ордовский-Танаевский приводит в своих воспоминаниях свой разговор в поезде с жандармским офицером 17 апреля 1916 г.:
« – Если не секрет, по какому делу вызваны?
– Еду просить от лица населения Тобольской губернии осчастливить губернию и меня, как губернатора, присутствием на канонизации нового Святителя, митрополита Иоанна (Максимовича), Тобольского и всея Сибири чудотворца и принять гостеприимство у меня в доме. Попутно напомнить о намеченной с 1913 года канонизации святого чудотворца, Мученика болярина Михаила Никитича Романова, замученного в лихолетье в деревушке Ныробке Пермской губернии, родного дяди Царя Михаила Феодоровича Романова.
– Как странно! Нигде не читал ни о первом, ни о втором. ...Ваше Превосходительство, но ведь это первый мученик из Царственного Дома Романовых?
– Простите: Император Александр I Благословенный [по настоятельному совету святого Преподобного Серафима Саровского[5]] принял на себя добровольное мученичество, тюрьмы и плети перенесший в глухой Сибири старцем Феодором Кузмичем, скончавшийся на моей жизни. Мученически скончался Государь Император Александр II [Освободитель], отравлен Император Александр III [Миротворец]. И вечно страдающий душой Император Николай Александрович, за все реформы, массу добра сделанного почти открыто называемый "кровавым". Кого Он убил? Да у нас Самодержцы только "милуют", когда закон и суд говорят "убить". А еще хуже, ужаснее, что говорят это те, кто сами виновны в ошибках и преступлениях, прикрываясь Высочайшим именем Самодержца, Помазанника Божия».
а) У самозванцев Господь истребит плод их с земли и семя их – из среды сынов человеческих
Боярин Михаил Никитич был дядей первого Царя из Дома Романовых – Михаила Феодоровича, братом патриарха Московского и всея Руси Филарета. Борис Годунов, бесчинно занимая Царский Престол и желая отделаться от возможных соискателей Престола, воспользовавшись ложным обвинением, подверг братьев Романовых опале (июль 1600-1601). Суеверному Борису «волхвы и звездочетцы» предсказали, что «от рода Никитичей Романовых встати имать скиптродержец Российскому государству». Вот почему Царь Борис возымел желание искоренить весь род Романовых, но его опыт показывает, что борьба с Замыслом Бога, а тем более назначение себя Богопомазанником, является абсолютно безнадежным и безсмысленным делом.
О судьбе таких служителей сатаны говорит Царь-Пророк Давид в псалме, который в дореволюционных молитвословах предлагался в качестве образца молитвы о Царе: во гневе Своем Господь погубит их, и пожрет их огонь. Ты [Господи, Своим всемогуществом] истребишь плод их с земли и семя их – из среды сынов человеческих, ибо они предприняли против Тебя [Царя Небесного и земного Помазанника Твоего] злое, составили замыслы, но не могли выполнить их. Ты поставишь их целью, из луков Твоих пустишь стрелы в лице их (Пс. 20,10-13). На горьком примере Бориса Годунова и его семьи можем убедиться, что это пророчество полностью сбылось. Своего избранника – Михаила Федоровича Романова, которого Бог Духом Своим помазал быть Царем при зачатии Его, – Господь сберег Своею невидимою рукою, а самозванец Бориска помер в расцвете сил и лет, и вся семья его пошла на распыл. Всем ворам Царской власти надо помнить о печальной судьбе Бориса Годунова и его семье. Кроме того, и это очень важно помнить: ни воры, ни хищники – Царства Божия не наследуют (1Кор. 6,10).
Филарет Никитич, отец Царя-родоначальника Михаила, был пострижен в монахи*, его братья: Александр был сослан в Усолье-Луду (Вологодской губернии), Иван – в Пелым, Василий – в Яренск. Зятя их, князя Бориса Черкасского с женою и детьми ее брата Феодора (в постриге Филарета), в числе которых был шестилетний Михаил (будущий Царь), отправили в Белозерск. Пострадала буквально вся родня бояр Романовых: князья Сицкие, Репнины, Шестуновы, Карповы...
*С этого момента Федор Никитич не мог быть Царем, ибо дал обет Богу послушания отречения от мiра, а потому уже не мог обладать господской (Царской) властью. И то, что подстриг был насильственным, ни чего не меняет, ибо Господь Бог именно так попустил!
Однако наиболее тяжкая участь ожидала «могутного» Михаила Никитича. Летом 1600 г. его сослали в Приуральский Чердынский край, в Пермь Великую, в погост Ныроб для содержания его с особливою предосторожностью, «чтобы он не утек». В самом начале 1601 г. он прибыл туда*.
*Тут следует, однако, учесть, что летоисчисление в то время велось от Сотворения мiра, следовательно, год начинался не от Рождества Христова (1 января), а с 1 сентября. В связи с этим исследователи относят прибытие болярина Михаила в Ныроб к концу лета – началу осени 1601 г. (в современном летоисчислении).
Здесь на его глазах вырыли яму, в которую его опустили, оставив небольшое отверстие, через которое давали хлеб и воду. Сострадательные ныробцы научили своих детей носить Узнику в дудочках, как бы играя, масло, молоко и другую снедь. Охранники, узнав об этом, схватили детей и их родителей и отправили в Казань, где подвергали пыткам (один при этом умер), откуда их возвратили в Ныроб уже в царствование Василия Шуйского. По указанию свыше боярина Михаила держали закованного в тяжкие цепи в крепком железном ошейнике (вес оков достигал трех пудов). В таких условиях Высокий узник прожил менее года, скончавшись в конце 1601 года, по одним сведениям от голода и тяжких физических страданий, по другим – задушенный охраной.
Над темницей вскоре после его смерти была выстроена деревянная часовня архангела Михаила, замененная в 1793 г. (по указу Императрицы Екатерины Второй) каменной. Из часовни по лесенке можно было спуститься в само подземелье. Стены его были обложены бутовым камнем, а свод выложен кирпичом. Как правило, паломники брали оттуда песок, считая его обладающим целебною силой.
В 1606 г., при перенесении тела Михаила Никитича в Москву, по свидетельству церковной летописи, «в пятый год после его кончины взято оно ничем невредимо, только от руки, от перста едина некоторую часть земля отъяла». Из Ныроба гроб с останками Мученика был вывезен в январе 1606 г. и погребен в родовой усыпальнице в Ново-Спасском монастыре 18 марта 1606 года. Под сводами Знаменской церкви в особой палатке легли четверо братьев бояр Романовых: Михаил, Александр, Василий и Иван Никитичи. «Первые трое положены в ряд, а 4-й, Иван – особо от них, ближе к входу в палатку. Наружный вход украшен барельефным семейным гербом фамилии Романовых. Перед гробницами братьев поставлены четыре большие иконы, изображающие во весь рост соименных им святых; перед иконами неугасаемо горит лампада. Гробницы сделаны из белого камня-плитняка и на каждой обозначено: имя, отчество и фамилия усопшего»[6].
б) От цепей Узника Михаила Никитича Романова были многочисленные исцеления
В 1613 г., в год воцарения Дома Романовых, проезжими чердынскими купцами в версте от села Ныроба (в котором тогда числилось 5 или 6 дворов) была замечена на пне икона Святителя Николая. О виденном они сообщили в Чердыни, и горожане тотчас вознамерились перенести образ к себе. Однако Святитель Николай дважды чудесным образом проявил свое нежелание и икону оставили на месте, построив для него деревянную часовню. Она стояла при самом въезде в село близ большой дороги на Чердынь.
Позднее, когда весть о чудесном явлении иконы и о том, что от нее «бывает многим людям прощение и цельба», достигла Царя, иждивением Государя Михаила Феодоровича, на месте ее явления, рядом с прежней могилой Михаила Никитича, в 1614–1617 годах был построен храм во имя Святителя Николая. При этом Царь Сам прислал для него сосуды и ризы, определив штат из двух священников и назначив им содержание*.
*Привилегии церковного причта сохранялись вплоть до 1852 года. Что касается самих жителей Ныроба, то им также были определены льготы. Согласно грамоте Царя Алексея Михайловича 1621 г. они были избавлены от податей. В 1726 г. ныробцы были приравнены к государственным крестьянам, каковое положение они сохраняли вплоть до 1917 г.
Деревянный храм трижды сгорал до основания (1617, 1680 и 1729 гг.), но каждый раз неизменно отстраивался заново. После последнего пожара решено было воздвигнуть каменную церковь, а поскольку рядом с 1705 г. уже стоял каменный храм также во имя святителя Николая, решено было вновь построенную в 1736 г. церковь переименовать в Богоявленскую[7]. Она была намного более обширной, включив в свои стены само место прежней могилы болярина Михаила Никитича, находившуюся ранее рядом с алтарем у северной стены. Теперь она была позади левого клироса, рядом с поперечной стеной, разделявшей храм на две половины. Здесь в особой нише устроили гробницу, увенчанную балдахином. Рядом с ней на помосте находились оковы Страдальца: шейная цепь, кандалы и замок особого устройства*. Около трех веков Ныроб посещали тысячи богомольцев, большинство из которых во время службы надевали на себя цепи Мученика.
*Ручные железа, по преданию, были увезены в Москву вместе с останками
В зимнем Богоявленском храме находились две чтимые иконы Святителя Николая. В нижнем местном ряду иконостаса, справа от царских врат, под стеклом находился список с первой чудотворной иконы Святителя (12x8 верш.), чудесно явившейся в лесу. Этот список также почитался чудотворным. Явленный чудотворный образ Святителя Николая (6x4 верш.) находился на особом аналое в самом храме, стоявшем против списка в иконостасе. Явленная икона постоянно пребывала в ныробском храме, чудотворный же список ежегодно носили по окрестным селам и даже в город Чердынь, куда его приносили к 8 июля – памяти св. праведного Прокопия, Христа ради юродивого, Устюжского чудотворца – местно чтимому празднику.
В год 300-летия Дома Романовых в Ныробе состоялись торжества. Инициатива этих торжеств, как и предполагавшееся прославление Ныробского Мученика исходила от управляющего Казенной палатой Пермской губернии, впоследствии Тобольского губернатора (с 1915) Н.А. Ордовского-Танаевского, в доме которого останавливалась А.А. Вырубова, приезжавшая в 1915 г. для поклонения свт. Иоанну Тобольскому, а позднее в заключении пребывала Царская Семья.
В Ныроб шли многочисленные паломники, особенно на Николу вешнего, от ключика и цепей Узника были многочисленные исцеления. Богомольцы стекались сюда и к 6 сентября (Воспоминание чуда Архистратига Михаила, бывшего в Хонех) и служили в часовне на месте темницы по Михаиле Никитиче панихиду. В день Пресвятой Троицы к той же часовне совершался крестный ход и служили молебен Архангелу Михаилу, заканчивавшийся провозглашением многолетия Царствующему Дому и вечной памяти убиенному болярину Михаилу.
В настоящее время честное тело боярина Михаила, как и встарь, почиет в Знаменской церкви Ново-Спасского монастыря в Москве. Чтимые народом оковы Ныробского мученика, от которых нуждающиеся получали исцеления, находятся в Чердынском краеведческом музее.
Ныробский Мученик был первым из Романовых, принявший мученическую смерть. Причем на территории Пермской губернии – там, где более чем три века спустя претерпели мученическую кончину Святая Царская Семья, брат Царя Великий Князь Михаил Александрович и Алапаевские мученики.
Только революция, арест Царской Семьи и Ее убийство помешали Канонизации боярина Михаила Никитича Романова, народное же почитание его как святого угодника Божьего началось, как мы видим, с начала XVII века. Причем сразу же особо почитаемым стало место подвига Новомученика, который претерпевал страдания из-за своей принадлежности к Царскому роду Романовых, то есть претерпел страдания, хоть и от единоверцев, но за Царя, за нового Христа – за Христа Господнего[8]. О твердом намерении канонизировать (всероссийски прославить) боярина Михаила Никитича Романова Императором Николаем Вторым свидетельствует аудиенция 17 апреля 1916 года у Императрицы Александры Феодоровны Н.А. Ордовского-Танаевского, тогда уже Тобольского губернатора.
Святый Новомучениче Михаиле, моли Бога о нас!
Вышеприведенный текст взят из глав 6.1.3.Б. и 6.1.3.Г. работы Романа Сергиева “Искупительная жертва святого Царя Николая стала залогом неминуемого воскресения Царской России”.
