15марта 2009 г.
Царь Николай Второй освободил Своих подданных от присяги и призвал их «верно служить новому правительству»
Святитель Филарет, Митрополит Московский
Святитель Филарет, митрополит Московский, учит о верноподданнической присяге Царю-Богопомазаннику так: «Присяга, или клятва, есть именем Божиим утвержденное удостоверение о чистой истине объявляемого, или о верном исполнении обещаемого». «Страх наказания нужен и полезен для обуздания склонных к преступлениям; но недостаточен для образования качества верноподданных. Таким образом, неудовлетворительность более близких и обыкновенных средств к обеспечению верности приводит к чрезвычайному средству: к запечатлению обещаемой верности* великим и страшным именем Божиим, дабы каждый так уважал верность, как благоговеет пред Богом; дабы тот, кто вздумал бы дерзновенно коснуться своего обещания, неизбежно встретился с именем Божиим, которое не есть только произносимый звук, но призываемая сила Божия, проницающая души, испытующая сердца, благословляющая верных и карающая неверных». (Св. Филарет. Христианское учение о Царской власти. С. 49).
*Напоминаем, что 56 статья Свода основных Государственных законов Российской Империи объявляет: «К присяге на верность воцарившемуся Императору приводятся все вообще подданные мужеского пола, достигшие двенадцатилетнего возраста, всякого чина и звания». (Царь Николай Второй и новые мученики. Документы. С. 381.)
Обратим внимание, что те люди, которые клянутся, прибегая к «запечатлению обещаемой верности великим и страшным именем Божиим», те призывают силу Божию, благословляющую верных, но и карающую неверных. Эта же сила Божия проницает души и испытует сердца, а потому с лукавством в сердце такие клятвы давать смертельно опасно, как для этой жизни на земле, так и для последующего Суда и места пребывания души после физической смерти. Вы только подумайте, что должно было случиться и случилось с теми людьми, особенно со священниками, которые изменили своим клятвам и присягам ко 2-му марта 1917 года; с теми людьми, о которых святой Царь Николай, искупитель греха измены Своих подданных этим клятвам и присягам, написал в Своем дневнике: “Кругом измена и трусость и обман!”
Святой Царь Николай, сходя с Царского Престола Удерживающего Своих поданных от греха и начиная Свой крестный путь искупления Своей кровью, Христу в уподобление и в Христову славу, греха измены Своих согрешивших подданных, освобождал их от присяги верности Себе и призвал их при этом «верно служить новому правительству». (Ольденбург. Царствование Императора Николая Второго. С. 642.)
«8 марта 1917 года Император Николай II отдал Свой последний приказ по армии:
«В последний раз обращаюсь к вам, горячо любимые Мною войска. После отречения Мною за себя и за сына Моего от Престола Российского власть передана Временному правительству, по почину Государственной Думы возникшему.
Да поможет ему Бог вести Россию по пути славы и благоденствия.
Да поможет Бог и вам, доблестные войска, отстоять нашу Родину от злого врага.
В продолжении двух с половиной лет вы несли ежечасно тяжелую боевую службу, много пролито крови, много сделано усилий, и уже близок час, когда Россия, связанная со своими доблестными союзниками одним общим стремлением к победе, сломит последнее усилие противника. Эта небывалая война должна быть доведена до полной победы.
Кто думает теперь о мире, кто желает его, тот – изменник Отечества, его предатель. Знаю, что каждый честный воин так мыслит. Исполняйте же ваш долг, защищайте доблестно нашу Великую Родину, повинуйтесь Временному правительству, слушайтесь ваших начальников, помните, что всякое ослабление порядка службы только на руку врагу.
Твердо верю, что не угасла в ваших сердцах безпредельная любовь к нашей Великой Родине. Да благословит вас Господь Бог и да ведет вас к победе Святой Великомученик и Победоносец Георгий. НИКОЛАЙ.
8марта. Ставка. Подписал: начальник штаба, генерал Алексеев». (Царь Николай Второй и новые мученики. Документы. С. 571.)
«Трудно встретить более благородное, более сердечное и великое в своей простоте прощальное слово Царя, который говорит только о счастье оставленного им народа и благополучии Родины. В этом прощальном слове сказалась вся душа Государя и весь его чистый образ», – писал генерал Дубенский. Об этом же пишет и С.П. Мельгунов: «Может ли кто-нибудь, прочитав приказ, написанный в ту минуту, когда, утратив свое высокое положение, он был арестован, поверить, что Император был лицемерен?!»
[Мы же хотим обратить внимание наших современных воинов, единственных реальных защитников России и ее Народа на то, что это им через десятилетия говорит святой Царь-искупитель Николай Второй: «Твердо верю, что не угасла в ваших сердцах безпредельная любовь к нашей Великой Родине. Да благословит вас Господь Бог и да ведет вас к победе Святой Великомученик и Победоносец Георгий». Это в наш Спецназ, ныне уничтожаемый, верит самый великий святой, это в наших десантников верит святой Царь Николай, это в наши внутренние войска, ныне нацеливаемые на Русский Народ, верит святой Государь, это в нашу Армию, ныне оплеванную, верит святой Император Николай Александрович, несамозванный Отец нашего Отечества. Это всех их предупреждает Он: «слушайтесь ваших начальников [но служите-то Богу, Царю и России], помните, что всякое ослабление порядка службы только на руку врагу.]
«Демократическое» временное правительство побоялось довести последний приказ Царя до армии. Специальной телеграммой Гучкова на имя Алексеева категорически запрещалось передавать приказ в войска. Алексеев, недавно рыдавший при прощании с Государем, немедленно исполнил этот приказ, хотя он не был даже подчинен военному министру. «До Государя, – пишет Дубенский, – на другой день дошло известие о запрещении распубликовывать Его прощальное слово войскам, и Его Величество был глубоко опечален и оскорблен этим непозволительным распоряжением».
Почему же Временное правительство так испугалось этого спокойного и внешне совершенно не опасного приказа свергнутого Царя? «Почему? – вопрошает Мельгунов. – Не потому ли, что прощальное слово вступало в резкую коллизию с настроением либеральной общественности, воспринимавшей и оправдывавшей переворот, как неизбежную реакцию на антипатриотическую позицию старой власти? Не потому ли, что впечатление, полученное Бьюкененом*, могло совпасть с аналогичным в армии, которое не могло бы оправдать ни ареста бывшего Императора, ни юридического расследования его прикосновенности к воображаемой «измене»?». (П. Мультатули. Император Николай II во главе действующей армии и заговор генералов. С. 302-304.)
*Узнав о приказе Николая II, Бьюкенен писал:
«Государь показал себя с самой благородной стороны. Все личные соображения были им отброшены, и все его мысли были направлены на благо Родины». (Курсив П.В. Мультатули).
Итак, приказ, решением Временного правительства, никогда до армии доведен не был. Может быть, кроме указанных выше причин, была еще одна причина? Давайте вместе подумаем.
Святой Царь стремился сохранить жизни и души Своих подданных, чтобы Божия сила не карала нарушивших присягу после 2-го марта 1917, а потому и спешил освободить их от присяги Себе, Богопомазаннику.
В день отдания последнего приказа, 8-го марта 1917 года, церковное чтение, которое Император Николай Александрович регулярно читал, начинается с таких слов: Итак слушайте слово Господне, хульники, правители народа сего, который в Иерусалиме. Так как вы говорите: “мы заключили союз со смертью и с преисподнею сделали договор: когда всепоражающий бич будет проходить, он не дойдет до нас, – потому что ложь сделали мы убежищем для себя, и обманом прикроем себя”. Посему так говорит Господь Бог: вот, Я полагаю в основание на Сионе камень, – камень испытанный, краеугольный, драгоценный (учение Церкви Христовой во все ее полноте, куда входит и Догмат Царской власти), крепко утвержденный: верующий в него не постыдится. И поставлю суд мерилом и правду весами; и градом истребится убежище лжи, и воды потопят место укрывательства. И поставлю суд мерилом и правду весами; и градом истребится убежище лжи, и воды потопят место укрывательства. И союз ваш со смертью рушится, и договор ваш с преисподнею не устоит. Когда пойдет всепоражающий бич, вы будете попраны (Ис.28,14-18). И своим последним приказом, святой Царь предоставлял Временному правительству самому отвечать за свой союз со смертью и с преисподнею, за свою ложь, а Своих подданных призывал защищать и любить «нашу Великую Родину», повинуясь Временному или какому еще правительству, какое попустит Господь Бог за нарушение Соборного Обета 1613 года.
А перед членами жидо-масонского Временного правительства сатана ставил противоположные задачи: больше крови православных христиан, больше погубленных их душ! [И ныне слуги сатаны изо всех сил стараются выполнить эту задачу. Для этого-то и уничтожаются самые боеспособные и самые грозные части спецназа ГРУ. Это очень высокая оценка мощи и силы духа военнослужащих этих подразделений, которую вынуждено делают слуги сатаны.]
В те мартовские дни святой Царь Николай делал все, «чтобы со своей стороны облегчить задачу Своих преемников» и чтобы верные Ему подданные не стали по своему неразумию борцами с попущением Божьим, с гневом Божьим на весь Русский Народ, а со смирением и благодарением Богу начали нести крест этого гнева Божьего – крест богоборческого жидовского ига, которое Господь назначил Своему народу в лечебных целях за измену своему Богопомазаннику. «А то ли еще будет! Ангел Господень изливает новые чаши бедствий, чтобы люди в разум пришли».
Кроме того, святой Царь Николай, отдавая Свой последний приказ по Армии, помнил слова из церковного чтения на этот день:
Грешников преследует зло, а праведникам воздается добром (Притч. 13,22).
Он все время думал о России, о «нашей Великой Родине», о Государстве третьего Богоизбранного Русского Народа, о самом этом Народе.
И святой Царь очень хотел, чтобы Его Народ в меньшей степени преследовало зло, но в большей ему воздавалось добром. А потому, когда на Россию, на государство третьего Богоизбранного Народа, надвигалось богоборческое иго, при котором о Боге и Царе и упоминать-то было нельзя, патриот Своего народа и Своей Родины, святой Царь, повелев защищать доблестно «нашу Великую Родину» верноподданным Своим и истинным православным христианам, утвердил имя, которое удостоверяло бы «о чистой истине объявляемого или о верном исполнении обещаемого». А имя это – Родина! И защитникам Родины Господь Бог всегда воздавал добром!
И те солдаты с офицерами, и те гражданские люди российские, которые клялись именем Родины, произносили не только звук, но и призывали, по последнему повелению святого Царя Николая Второго, силу Божию, проницающую души, испытующую сердца, благословляющую верных и карающую неверных. Потому-то мы и побеждали в войнах и конфликтах после февраля 1917 года.
Потому-то солдаты и офицеры, верные своей присяги, побеждали и будут побеждать, а если случиться погибнуть, то Господь, без всяких сомнений, примет их к Себе, как исполнивших последний приказ святого Царя-искупителя Николая Второго!
Это на них призывал Император Николай Второй благодать Духа Святаго, заканчивая Свой последний приказ словами: «Да благословит вас Господь Бог и да ведет вас к победе Святой Великомученик и Победоносец Георгий».
Ведь «защищать доблестно нашу Великую Родину», страну Богоизбранного Русского Народа и сам Русский Народ – это очень благодатное служение Богу и именно в этом случае ведет воинов Христовых к победе святой Победоносец Георгий.
А защищать доблестно временное правительство или, позднее, советскую власть – это может быть и служением сатане, в этом случае, естественно, благодать Духа Святого не содействует победе и святой Победоносец Георгий не ведет к победе, а, напротив, совместно с Архангелом Михаилом ведут ангельские полки на слуг сатаны.
Православный христианин должен понимать, что, если у человека при защите временного правительства или советской власти первично служение Родине, то таковому дается сила Божия, благословляющая верных и ведущая к победе, ибо так повелел Господь Бог через последний приказ святого Царя-искупителя Николая Второго.
А если у человека первично служение Временному правительству, Советской власти, Ленину, Сталину, Ельцину, патриарху, мамоне, то такой человек силу Божию, ведущую к победам не получает, и он рано или поздно станет предателем, ибо то, чему он служил может быть развенчано в его глазах, такого можно запугать или купить.
А это в свою очередь рано или поздно приведет его к знакомству с силой Божией, карающей неверных своему долгу, своему народу, своей Великой Родине.
Так вот для того, чтобы русские люди не смогли увидеть разницу между служением своей Великой Родине (служа новому правительству) и просто служением новому правительству, Временное правительство и не довело до армии последний приказ святого Царя Николая Второго.
Напомним, что в любых мыслимых и немыслимых грехах, кроме самоубийства, можно покаяться – изменить свое состояние ума, изменить свое отношение к совершенному, изменить свое отношение к своему долгу перед своей Великой Родиной, перед своим Богоизбранным Русским Народом. Изменение же своего отношения к совершенным им грехам православный человек Господу показывает делами, противоположными по своему характеру совершенным грехам.
По поводу выполнения своего воинского долга военнослужащими. В гимне-молитве Русского Народа “Боже, Царя храни” есть и такая просьба к Богу:
«Воинство бранное, славой избранное,
Боже, храни! Боже, храни!
Воинам мстителям, чести спасителям,
Миротворителям, долгие дни! Долгие дни!»
Так вот, если при миротворении нашему воинству бранному необходимо убивать врагов Бога, Царя и Отечества, то это убийство не является грехом, не является нарушением Шестой заповеди, а является подвигом Богоугодного выполнения своего воинского служения Богу, Царю и Отечеству. Ибо эти убийства происходят при выполнении своего воинского или служебного долга по защите своего Отечества, по защите мирной жизни Богоизбранного Русского Народа и других граждан России. Естественно, каждый военнослужащий должен стремиться к уменьшению пролития человеческой крови, тем более крови мирных жителей, и необходимо всегда помнить о своем русском достоинстве, о том, что Русские ведут войну иначе, чем другие, небогоизбранные народы!
«Прусский посланник в Петербурге Сольмс писал своему королю Фридриху II: «Все Екатерининские войны ведутся русским умом».
Вести же войны русским умом испокон веку означало действовать, как говаривал еще Петр Великий, елико возможно, «лаской, а не жесточью». Так, после завоевания Крыма Екатерина II решила осмотреть новые владения. И вот там, в Крыму, произошло уникальное. На одной из дорог лошади внезапно понесли и быть бы трагедии неминуемо, если бы крымские татары, которые сопровождали ее в качестве охраны, не легли на пути взбесившихся лошадей и мужеством своей бесстрашной отваги не предотвратили бы, казалось бы, уже неизбежное несчастье. Вы только вдумайтесь в суть случившегося! После кровопролитной войны за Крым свою личную охрану Екатерина II доверила вооруженным представителям только что завоеванного народа, к тому же совершенно иной веры! И именно они предотвратили гибель своей новой владычицы! Это стало возможным не только в силу традиционно и справедливо превозносимой дальновидной мудрости Екатерины II, но и прежде всего потому, что ее войны действительно велись русским умом, в которых даже применение оружия не означало захвата как такового. Применение оружия всегда сопровождалось, а нередко и упреждалось действиями «лаской, а не жесточью».
Но даже после применения оружия действовать русским умом означало прежде всего проявление искреннего уважения к незыблемости монополии заселения народа завоеванной территории. Только так возможно было гарантированно ожидать взаимного уважения такого народа к России, что, собственно говоря, крымские татары и продемонстрировали в описанном выше случае. Искренне жаль, что сложившееся было взаимное уважение оказалось нарушено во время Великой Отечественной войны, когда многие представители крымских татар, поддавшись гитлеровской пропаганде, стали сотрудничать с оккупантами и действовать против Красной Армии. Естественно, что государство незамедлительно ответило в соответствии с суровыми законами военного времени, которые не зависят от всякого рода «измов». Потому как действительно никому не дано безнаказанно нарушать Высший Закон, тем более в тяжелое военное время. Но еще более жаль, что такое наказание не было снято с целого народа вовремя». (Кто привел войну в СССР? С. 52), (выделено Арсеном Мартиросяном).
Но на войне действуют свои неумолимые и написанные кровью законы, которые православный христианин не имеет права преступать, если он желает своими воинскими талантами выполнять волю Бога, служа верой и правдой своему Царю-Богопомазаннику и своей Великой Родине России! Воину православному всегда следует помнить, что «над всеми людьми Бог наш!» А потому за все деяния любому человеку воздастся или гневом Божием, или благодатью Духа Святаго. И еще, Царь-батюшка никогда не отказывался и не откажется от Своих подданных, тем более от воинов, которые выполнили Его повеление быть мстителями и чести Богоизбранного Русского Народа спасителями. К сожалению, ныне, без Царя – Отца всех Своих подданных, для российского генералитета не редким случаем является отказ от своих подчиненных, которые добросовестно выполняли приказ своего командования. Таким командирам Господь Бог обязательно воздаст по их достоинству! Судьба их сродни судьбе генералов Алексеева, Рузского, Корнилова.
Будем помнить, что Иисус Христос каждому человеку говорит: не здоровые имеют нужду во враче, но больные; Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию (Мк. 2,17).
И еще: милости хочу, а не жертвы (Мф. 9,13), то есть как Господь Бог, так и святой Царь Николай Второй, хотели и хотят не службы Себе из под палки, а службы Себе по любви к Богу, Царю и Отечеству.
Но помните, глубоко верующий христианин генерал Алексеев, руководствуясь своей «любовью к Родине и желанием уберечь и оградить армию от развала», пожертвовал любовью к Царю и оказался одним из главных разрушителей и армии, и самой Российской Империи.
Святой Царь-искупитель Николая, моли Бога о спасении всех нас, нарушивших Соборный Обет Богу верой и правдой служить законным Царям из Царствующего Дома Романовых!
Здесь необходимо сделать небольшое, но очень значимое пояснение. Призыв Императора Николая Второго к Своим подданным повиноваться Временному правительству не освобождал Его подданных от молитв за Главу земной воинствующей Церкви. Ибо в богослужебных текстах указан не Глава светской власти, а Богопомазанник, наследник Престола Давидова, которому Господь Бог повелел пасти народ Свой, Иакова, и наследие Свое – земную Церковь, Израиля (Пс. 77,71).
А потому, на святое место имени Богопомазанника не дόлжно помещать имя какого-либо человека: ни священнослужителя, даже с титулом патриарха; ни президента – самозванца или народного избранника; ни тем более служителей сатаны – "Благоверное Временное правительство". В противном случае совершается мерзость запустения, реченная через пророка Даниила, стоящая на святом месте, – читающий да разумеет (Мф. 24,15). А мерзость запустения неминуемо вызывает уничтожение, реченное через Пророка Малахия, изменников клятв и своих священнических обязанностей: Ибо Ангел Господень – как огонь расплавляющий и как щелок очищающий, и сядет Он переплавлять и очищать серебро, и очистит сынов Левия (священников) и переплавит их, как золото и как серебро, чтобы приносили жертву Господу в правде (Мал. 3,2-3), чтобы возносили чистые молитвы о Богопомазанниках (о грядущем и об усопших) и учили стадо Христово на пажити всей догматической полноты учения Церкви, в том числе, разъясняли и Догмат о Царской власти.
Вышеприведенный текст взят из главы 7.7.2. работы Романа Сергиева “Искупительная жертва святого Царя Николая стала залогом неминуемого воскресения Царской России”.
15 марта `09
Невиданная прежде сила духа, проявленная Николаем II
Отрекшись от Престола, святой Царь Николай проявил не слабость, а силу Духа, не виданную прежде ни у кого
А). Что от Духа Божия, о том надобно судить духовно
К сожалению, очень немногие понимает, что же произошло, когда святой Царь Николай Второй сначала принял решение отречься от Престола Давидова, а через несколько часов подписал Манифест об отречении, претворив Свое решение в жизнь. А подписанием этого Манифеста 2-го марта 1917 года совершил величайший духовный подвиг, который необходимо было Ему совершить, чтобы позднее (в ночь на 4/17 июля 1918 года) иметь возможность совершить еще более грандиозный и более уникальный христоподражательный искупительный подвиг и тем реализовать Замысел Божий и в отношении Самого Себя, и в отношении горячо любимых Своего Русского Народа и Своей Родины – России, и в отношении всего человечества.
Обратим внимание на два слова “подвиг” и “духовный”. Подвиг – это самоотверженный, героический поступок. Совершить его способен не каждый, а потому понять его и побудительные мотивы совершения его могут не все, тем более это так, если совершен духовный подвиг, да еще и уникальнейший подвиг. А потому, чтобы не ошибиться и не попасть впросак, о духовных подвигах следует рассуждать крайне осторожно. Еще Апостол Павел предупреждал: что от Духа Божия, о том надобно судить духовно (1Кор. 2,14). И слушая или читая о вопросах касающихся духовной жизни и, тем более, касающихся духовных подвигов, следует всегда помнить, что душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь (1Кор. 2,14).
Так вот, чтобы понять, принять и прославить духовный подвиг святого Царя Николая Второго (отречение от Родительского Российского Престола) необходимо не только любовь и преданность Ему, хотя именно любовь к Богу и Помазаннику Его позволяет, если не понять, то хотя бы принять один из высочайших христианских подвигов самоумаления угодника Божьего во исполнение воли Всемогущего! Для понимания же, что совершил святой Царь Николай Второй, необходима духовная зрелость, а потому не всем православным христианам это по плечу. И в этом нет ничего удивительного, ибо у каждого свой духовный возраст. Просто для того, чтобы обоживаться и понимать сложные духовные вопросы необходимо, духовно возрастая, переходить от простого к более сложному.
Конечно, кому-то может быть обидно и досадно, такие слова Апостола Павла слышать и читать применительно к себе, потому как он-то себя считает если не духоносным старцем, то, по крайней мере, все понимающим в области духовной жизни. А если он еще учился в какой-либо духовной школе РПЦ послереволюционному "богословию", то он, очень вероятно, твердо уверен, что говорить и рассуждать о вопросах духовной жизни и вообще рассуждать могут только выпускники таких школ. К нашему сожалению и к горю таких "богословов", они не понимают того, что Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от Духа (Иоан. 3,8). Но наши заметки не для таких "подвижников богословия" (спаси их, Господи!), а для тех, кто желает понять, почему же святой Император Николай Александрович отрекся от Престола Российской Империи, вместо того, чтобы попытаться огнем и мечом уничтожить всех изменников и предателей. Наши заметки для тех, кто помнит, что на пути правды – жизнь, и на стезе ее нет смерти (Притч. 12,28); для тех, кто знает, что путь жизни мудрого вверх, а потому нужно искать правды и жить по ней, чтобы уклониться от преисподней внизу (Притч. 15,24).
*Притчи Царя Соломона в церковном чтении напоминают православным христианам об этом каждый год Великим Постом. Но ни генералы, ни думцы, ни подавляющее большинство архиереев или не читали Церковного чтения, или не понимали того, что читали, ибо цареборческое беснование в феврале 1917 года как раз пришлось на Великий Пост.
Подвиг, который совершил святой Царь Николай, во исполнение воли Божией, называется подвигом самоумаления, по-гречески – кенозис. Он, как Иисус Христос, уничижил Себя Самого, приняв образ раба, которого мог обидеть любой Его подданный (от генерала-предателя Рузского, до жида-уголовника Юровского), сделавшись подобным человекам и по виду став как обычный человек (Фил. 2,7).
Вы только представьте: одним росчерком пера Император огромнейшей Империи по виду стал простым полковником, у которого нет ни одного солдата в подчинении! И не случайно и Апостолом Павлом (о Иисусе Христе), и нами (о Императоре Николае Втором) используется словосочетание по виду, ибо ни Иисус Христос не перестал быть Сыном Божиим, ни святой Царь Николай Второй не перестал быть Помазанником Божиим.
Итак, 2-го марта Император Российской Империи записал в Своем дневнике: «кругом измена и трусость и обман», ибо «почти все генералы, думцы, архиереи и министры преподнесли своему Царю иудин поцелуй». Этот иудин поцелуй и побудил Его, вспомнив все пророчества и чудеса, которые указывали на Его самое главное Царское служение Богу, «добровольно, по образу Христова кенозиса, отречься от первой ступени Царского служения удерживающего* (2Фес. 2,7) ради высшей ступени служения – искупителя (1Тим. 2,6) греха Своего Народа». (К.В.П. Преподобный старец Анатолий Оптинский. Альманах “Жизнь вечная”. №21 (август). 1996. С. 3.)
*Обратим внимание, что только Удерживающий может богоугодно удерживать Царство, потому-то Российская Империя и называлась Державой Российской.
Правнук повара Харитонова, убитого вместе с Царской Семьей в доме Ипатьева, пишет: «Вспомним обстоятельства Гефсиманского моления о Чаше Спасителя и то, что произошло позже. Господь тяжко страдает перед началом Крестного Пути. Ему тяжко быть одному. Он просит учеников бодрствовать вместе с Ним в эти минуты. …[И при этом предупреждает: бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна (Мф. 26,41). Но ученики, не понимающие величия момента и опасности грядущего искушения, если пренебречь молитвой ради сна, засыпают, ибо у них глаза отяжелели (Мф. 26,43). Спаситель же прилежно молился, и был пот Его, как капли крови, падающие на землю (Лк. 22,44). А молил Он Отца, чтобы Чаша сия Его миновала. Но при этом Он смиренно говорит Отцу: “Впрочем не как Я хочу, но как Ты (Мф. 26,39)”.
Но вот приходит Иуда, один из двенадцати, и с ним множество народа с мечами и кольями, от первосвященников и книжников и старейшин – от архиерей и книжник и старец (Мк. 14,43). Ко Христу подходит Иуда] «с предательским лобызанием на устах». Спасителя хватают. И в этот момент Апостол Петр, охваченный праведным гневом, достает меч и отсекает ухо рабу первосвященника по имени Малх, что, к слову сказать, в переводе означает “царь”.
[«Малх, раненый Апостолом Петром и изцеленный Иисусом Христом, есть тот самый слуга, который (первый) ударил Господа по ланите [уже в Синедрионе]». Господь сотворил чудо Малху, рабу первосвященника по плоти (Еф. 6,5), – исцелил его, но это чудо раб первосвященника по духу своему усвоить не смог. Святые отцы учат нас, что каждое слово Священного Писания имеет глубокий духовный смысл, тем более имена. Так вот духовный смысл эпизода с рабом первосвященника может быть воспринят так: если человек (царь своего внутреннего царства) стал духовным рабом не Господа нашего Иисуса Христа, а другого человека (даже первосвященника, а не обычного иерея или иеромонаха), то рано или поздно этот малх станет “сосудом сатаны”*.]
*Святитель Игнатий Брянчанинов пишет: «От неправильного и человекоугодливого послушания рождается ложное смирение, отчуждающее человека от даров Божиих, соделывающее его сосудом сатаны». (О духовном отце. Отечник № 7. М. 2000. С. 134.)
Господь останавливает Петра со словами: вложи меч в ножны; неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец? (Иоан. 18,11), после чего исцеляет раба первосвященника Малха. Господь Иисус дает понять Петру: помогать Мне следовало тогда, когда Я просил об этом, то есть не спать, а поддерживать Меня в Моей душевной муке. Ныне же пробил час Сына Человеческого. Петр, совершая насильственное действие в отношении раба, то есть не вольного в своих действиях человека, совершает безсмысленный поступок, который только мешает Господу в Его вселенской миссии.
Царь Николай Второй искупитель греха измены Народа Русского
О искупительном подвиге Царя Николая Второго смотри здесь, а также другие материалы нашего сайта
чтобы получить больший размер - нужно кликнуть мышью
«В критическую для всей вселенной минуту, когда победа в Великой войне была так близка, Константинополь, проливы, преобладание в Европе отходили к России, оставленный всеми Государь после целонощной молитвы перед образом Спасителя, “преодолев искушения в пустыне”, принял решение об отречении от Престола, со всей Своей Августейшей Семьей ступив на предназначенный Ему от рождения путь смирения и скорби». [Во Пскове святой Царь Николай Второй начал Свой христоподобный крестный путь на Екатеринбургскую Голгофу, где Своей безгрешной смертью греховную смерть попрал.
Безгрешной, чистой жертвой смерть святого Царя Николая являлась в смысле не причастности Его к греху измены Своего Русского Народа, т.к. во всех остальных отношениях Государь, как и любой другой человек, мог быть в определенной степени причастен к каким-либо грехам. Смерть же соборной личности Русского Народа неминуемо следовала по Правосудию Божьему за грех клятвопреступления Соборного Обета 1613 года.
И защищать святого Царя после отречения от Престола, а значит мешать Ему на этом тяжелом и долгом пути к искупительному подвигу, Христу в подобие и в Христову славу, ни в коем случае было нельзя! Защищать своего Царя, Помазанника Божьего, обязаны были все подданные Российской Империи, не жалея живота своего (то есть умереть за Царя!), до принятия Им решения отречься от Родительского Престола Российской Империи в связи с «изменой и трусостью и обманом». После же отречения помогать Царю – значило только, подобно Симону Киринеянину, помогать нести крест Его (Мк. 15,21) на пути к Екатеринбургской голгофе. При этом помогающие Ему в этом подвиге не становятся соискупителями, точно так же, как и Симон Киринеянин не является соискупителем Иисусу Христу.]
Поведение Николая Второго удивительным образом напоминает о евангельских событиях. Об этом прямо пишет С. Позднышев: «На Гучкова с ненавистью смотрел стоявший у дверей молодой офицер Лейб-гвардии Московского полка. Вот он схватил шашку, может сейчас блеснет сталь. Государь заметил движение руки, быстро сказал: “Соловьев, успокойся, выйди в соседнее помещение. Я не хочу ничьей крови…” Как будто в глубине двух тысячелетий возникла другая картинка, и ветер веков донес из тьмы Гефсиманского сада: “Петру: вложи меч твой”».
Не менее христоподражательным является поведение Царя с Алексеевым: «Алексеев чувствовал неловкость и смущение перед Государем. Его совесть тревожило упорное молчание Царя. Во время доклада о последних событиях в Петрограде он не выдержал и сказал: “Ваше Величество, я действовал в эти дни, руководствуясь моей любовью к Родине и желанием уберечь и оградить армию от развала. Россия тяжко больна: для ее спасения надо было идти на жертвы…” Государь пристально посмотрел на него и ничего не отвечал». Не так ли аргументировал свое предательство Иуда, не так ли молчал перед Пилатом Спаситель? [А еще раньше, не так ли молчал Иисус Христос перед Каиафой первосвященником?
Беда всех "подвижников благочестия", подобных Алексееву, в том, что они, руководствуясь добродетелью своего падшего естества, хоть и верят в Бога, но не верят Ему, а потому и не заботятся о соблюдении Богом установленного отношения к царям, а тем более к Помазанникам Его. Они не желают знать, что Господь утверждает: Мною цари царствуют (Притч. 8,15); им не известно, что Всевышний владычествует над царством человеческим, и дает его, кому хочет (Дан. 4,14.22). А потому Господь низлагает царей и поставляет царей (Дан. 2,21); сердце царя – в руке Господа, как потоки вод: куда захочет, Он направляет его (Притч. 21,1). И, наконец, через Царя-Пророка Давида в книге, по которой в России дети учились читать (а значит должны усвоить с детства!), Господь повелевает: не прикасайтесь к помазанным Моим (Пс. 104,15).
Нарушение этих, Богом установленных, заповедей и законов приводит к тому, что нарушители (преступники – преступили запрет!) своими талантами, Богом данными, служат сатане – отцу лжи, разрушителю всего, что созидает Господь Бог руками верных Своих. И, пониятно, участь слуг сатаны крайне печальна и здесь на земле (страдают и он сам, и его ближние!), и после смерти (и сам в глубинах адовых, и ближние его, если они не сумели или не успели отвергнуть от себя нарушений заповедей Божьих).]
В 1927 году в монархическом журнале “Двуглавый орел”, издававшемся в Париже, были помещены стихи никому не известного В. Шелехова. Мы не беремся судить об их поэтическом достоинстве. Да оно и не важно. Важно то, что Шелехов очень точно отобразил в них смысл Царского Подвига:
Наш Батюшка-Царь в могилевской палате
Трудился над планом последних боев.
Вот близка победа, но злые кинжалы
Уж в Царскую спину направил кагал:
В столице мятеж, смущены генералы,
А в Пскове Иуда-предатель предстал.
Не думая вовсе о личном спасенье,
Престольную клятву России храня,
Великий Страдалец в христианском смиренье
Сказал им: “Я Царь ваш – возьмите Меня”.
И поднялись злые нечистые руки
И в грязном кощунстве легли на Царя,
И в Царских очах отразилися муки,
Безмерной любовью Отчизну даря,
И началось шествье Царя Николая,
То скорбное шествье с тяжелым крестом…»
Вся логика поведения Императора Николая Второго как христианского Государя свидетельствует, что Царь приносил жертву во имя России, а не отрекался от нее. Далек был Николай Второй и от политического трюкачества и интриг»*. И конечно же, отрекшись от Престола и прекратив нести тяжелейший крест Царского служения Богу и Своей любимой Родине в качестве Удерживающего Своего Русского Народа от грехов и расхищения, святой Царь проявил не слабость, а силу Духа, не виданную прежде ни у кого из земнородных человеков, подъяв на свои рамена еще более тяжелый крест Царского служения Богу и Своей любимой Родине – искупительный крест, подобный Искупительному Кресту Иисуса Христа.
*Обратим внимание на то, что этот текст богословского содержания излагает П.В. Мультатули (внук Новомученника), которого зверски убили вместе с Царем и Царской Семьей. "Богословы" советского производства этот текст не понимают, а внуку Новомучиника Господь Бог открыл понимание того, что Псковская Гефсимании святого Царя Николая подобна Гефсимании Иисуса Христа!
* * *
Правда об отречении.
Отказ от верх. власти Вел. Кн. Михаила:
3.03.1917 (16.03). - Отказ Вел. Кн. Михаила Александровича (брата Царя) от восприятия верховной власти до решения Учредительного Собрания
"Тяжкое бремя возложено на Меня волею Брата Моего, передавшего Мне Императорский Всероссийский Престол в годину беспримерной войны и волнений народных.
Одушевленный единою со всем народом мыслью, что выше всего благо Родины нашей, принял Я твердое решение в том лишь случае восприять Верховную власть, если такова будет воля народа нашего, которому надлежит всенародным голосованием, чрез представителей своих в Учредительном Собрании, установить образ правления и новые Основные Законы Государства Российского.
Посему, призывая благословение Божие, прошу всех граждан Державы Российской подчиниться Временному Правительству, по почину Государственной Думы возникшему и облеченному всею полнотою власти, впредь до того, как созванное в возможно кратчайший срок, на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования, Учредительное Собрание своим решением об образе правления выразит волю народа.
Петроград. Михаил
3 марта 1917 г."
[Собрание Узаконений и Распоряжений Правительства, издаваемое при Правительствующем Сенате.
6 марта 1917 г. №54.
Отдел Первый. Ст. 345.
Об отказе Великого Князя Михаила Александровича от восприятия Верховной власти впредь до установления в Учредительном Собрании образа правления и новых основных законов Государства Российского.]
http://www.rusidea.org/?a=420210
* * *
Монархия до сих пор остается единственным легитимным общественным строем в России
Государь Николай II не отрекался от монархии
Об отречении Царя от престола просили и члены Династии, и все командующие фронтами – якобы это необходимо для победы...
«Кругом измена и трусость, и обман», - записал он в дневнике в тот день...
Видя вокруг себя такое предательство, Государь, изолированный в Ставке своим окружением, введенный в заблуждение доставлявшимися ему сообщениями и прибывшими депутатами Госдумы, поверил, что «его отречения требуют армия и народ», и 2 марта сложил с себя верховную власть.
Он не хотел удерживать ее насилием над своим народом, если оказался ему не нужен - в этом случае он все равно переставал быть настоящим православным Самодержцем...
Образец духовного величия Царя в момент отречения - его последнее обращение к армий (оно было скрыто Временным правительством), продиктованное стремлением избежать гражданской войны, которая ослабила бы страну перед внешним врагом.
И даже высшие иерархи Русской Православной Церкви не выступили против насильственного отречения Царя, не поддержали его духовно, а лишь последовали призыву его брата, Вел. Кн. Михаила Александровича, «подчиниться Временному правительству», благословив его как «меньшее зло» ради сохранения порядка в условиях войны...
Все это удивительно и с точки зрения присяги, которую каждый служивший гражданин Империи приносил на Евангелии на верность Государю, и с точки зрения элементарной законности, особенно когда 3 марта брат Царя, Вел. Кн. Михаил Александрович, незаконно передал судьбу самой монархической государственности на «волю народа» (Учредительного собрания).
Нелегитимность этого решения сознавали даже революционеры-февралисты:
В.Д. Набоков, один из составителей отказа Михаила, признал, что никто не был вправе «лишать престола то лицо [Алексея], которое по закону имеет на него право».
Поэтому заговорщики «не видели центра тяжести в юридической силе формулы, а только в ее нравственно-политическом значении».
Акт отказа Михаила «был единственным актом, определившим объем власти временного правительства»; он был призван «торжественно подкрепить полноту власти временного правительства и преемственную связь его с Государственной думой» («Архив русской революции», Берлин, 1921, Т. 1.).
4 марта, узнав о поступке своего брата, Государь заявил, что передумал и согласен на вступление на Престол Царевича Алексея при регентстве брата.
Однако ген. Алексеев не отправил эту телеграмму Временному правительству, «чтобы не смущать умы», поскольку отречения уже были опубликованы.
Об этом малоизвестном эпизоде писали полковники В.М. Пронин и Д.Н. Тихобразов, генерал А.И. Деникин, Г.М. Катков («Православный Царь-Мученик», Сост. С. Фомин, М. 1997, С. 583-584).
Таким образом, на Государя нельзя возлагать вину за падение монархического строя и за нарушение клятвы Собора 1613 года.
Не Царь передал решение о судьбе монархии на «многомятежную» волю учредительного собрания.
Это сделали не имевшие на то права его брат Михаил, Кирилл (письменно присоединившийся к заявлению Михаила) и другие члены Династии, при шумном требовании «прогрессивной общественности» и молчаливом попустительстве выжидавшего народа (разумеется, и на него повлияла клеветническая кампания против Царя)...
Лишь позже выяснилось, что все обвинения против Царской семьи были клеветой.
Даже комиссия Временного правительства, созданная для расследования «поощрения Царем антисемитских погромов», его «тайных переговоров с Германией», назначения министров «под безраздельным влиянием развратного Распутина», - ничего подобного не обнаружила.
Главный следователь Руднев закончил свой доклад словами: «Император чист, как кристалл» («Русская летопись», Париж, 1922, кн. 2).
Тем не менее из-под ареста ни его, ни его семью не освободили и даже Всероссийский Поместный Собор 1917-1918 гг. не вступился за помазанника...
Сам же свергнутый Император не искал путей бегства за границу и разделил судьбу лучшей части своего народа...
Таким образом, не Царь «предал свой народ, безвольно отрекшись от Престола» (как любят повторять противники прославления Царской семьи).
Это народ, прежде всего в лице ведущего слоя, предал своего наиболее православного Государя, нарушив в дни Великого поста и свой православный долг повиновения, и государственную присягу, и клятву 1613 г.
М.В. Назаров. О монархии и возможности ее восстановления. Гл. 2. Причины сокрушения монархии в России // "Тайна России".
* * *
Законы не предусматривают отречения царствующего Императора («с религиозной... точки зрения отречение Монарха-Помазанника Божия - является противоречащим акту Священного Его Коронования и Миропомазания; оно возможно было бы лишь путем пострига»).
Тем более Государь не имел права отрекаться от Престола за сына Алексея в пользу брата;
а его брат Вел. Кн. Михаил Александрович не имел права ни вступить на Престол при жизни несовершеннолетнего царевича Алексея, ни короноваться, будучи женатым на разведенной, ни передать власть Временному правительству, как и отдать решение вопроса о судьбе монархии - будущему Учредительному собранию. (См. приложения 9 и 10.)
Если бы даже монарх был поставлен волею такого Собрания - «это было бы упразднением православно-легитимного принципа Основных Законов», так что эти акты «юридически ничтожны», - констатирует Зызыкин (в этом с ним согласен и сенатор Корево).
«Вел. Кн. Михаил Александрович... совершил только акт, в котором высказал ни для кого не обязательные свои личные мнения и отречение, устраняя себя от наследования по Осн. Законам, юридически в его глазах не существующим, несмотря на ранее принесенную им в качестве Великого Князя в день своего совершеннолетия присягу верности постановлениям Осн. Зак. о наследии Престола и порядку Фамильного Учреждения».
Разумеется, Государь не ожидал от своего брата такого шага, который поставил под вопрос сам монархический строй...
И Вел. Кн. Михаил действовал не добровольно, а под давлением заговорщиков, явившихся к нему домой.
Керенский признал, что их цель была именно такова:
«Акт отречения Михаила Александровича мы решили обставить всеми гарантиями, но так, чтобы отречение носило свободный характер».
М.В. Назаров. "Кто наследник Российского престола?". Гл. 10. "Кирилловщина" как воплощение феврализма в Династии Романовых.
Как мы знаем, Керенский не стал дожидаться решения Учредительного собрания и провозгласил республику уже 1 сентября 1917 г., что было незаконно даже по тогдашним февралистским "законам".
Большевики тем более не пожелали слушать "волю народа", на которую Великий Князь Михаил Александрович возложил решение о судьбе Российской монархии.
Учредительное собрание, созванное для решения этого вопроса, было ими разогнано 5 января 1918. г.
Так что с чисто юридической точки зрения, монархия до сих пор остается единственным легитимным общественным строем в России.
ЕЩЕ О ПОДВИГЕ НИКОЛАЯ II. Отказ от верх.власти брата Царя.
Еще об отречении и явлении иконы Б.М.
2.03.1917 (15.03).
- Насильственное отрешение Императора Николая II от Престола. Явление иконы Божией Матери "Державная"
* * *
Свержение российской монархии
Государственная дума обвиняла Царя в нежелании даровать ответственное министерство, иначе – в нежелании Государя Императора сложить с себя свои обязанности Царя и Помазанника Божия и тем нарушить данные Богу при священном миропомазании обеты.
Ожидовленная общественность, устами своих передовых людей, давно уже кричала о том, что Самодержавие как форма правления устарело и что уровень "культурного" развития русского народа давно уже перерос эту форму как пережиток восточного деспотизма и абсолютизма...
В соответствии с таким пониманием, Самодержец стал рассматриваться как заурядный носитель верховной власти и к нему начали предъявляться самые разнообразные требования, отражавшие абсолютное непонимание его священной миссии Помазанника Божия, связанного обетами к Богу и призванного творить волю Божию, а не "волю народа", обычно выражающую собою волю злонамеренных единиц...
Свершился акт величайшего преступления, когда-либо бывшего в истории.
Русские люди, восстав против Богом дарованного Помазанника, тем самым восстали против Самого Бога.
Гигантские размеры этого преступления только и могли привести к гигантским результатам и вызвали гибель России...
Россия лишилась Божьей благодати...
В этом непонимании русскими людьми природы Самодержавия и сущности Царского служения и выразилось главное преступление русской мысли, попавшей в жидо-масонские сети, и настолько глубоко проникшее в ее толщу, что не изжито даже до сих пор...
Еще и сейчас, по мнению одних, России нужен диктатор, способный заливать Русскую землю кровью своих подданных, по мнению других, – конституционный монарх, т. е. Царь, связанный ответственностью не пред Богом, а пред теми незримыми единицами, которые творят волю пославшего их Незримого правительства, выдавая ее за "волю народа"...
Другое преступление русского народа выразилось в непонимании самой России и ее задач. Царь и Россия – неотделимы друг от друга. Нет Царя – нет и России, и Русское государство неизбежно сойдет с пути, предуказанного Богом.
И это понятно, ибо то, что Бог вручает Своему Помазаннику, того не может вручить толпе.
Задачи Русского Царя, Промыслом Божиим на него возложенные, выходят далеко за пределы задач верховного носителя государственной власти.
Это – не глава государства, избираемый народом и угождающий народу, которым назначен и от которого зависит. Русский Царь помазан на Царство Богом и предназначается быть Образом Божиим на земле: его дело – творить дела Божии, быть выразителем воли Божией, носителем и хранителем общехристианского идеала земной жизни.
Соответственно сему и задачи Русского Царя, выходя далеко за пределы России, обнимали собою весь мір. Русский Царь устанавливал міровое равновесие в отношениях между народами обоих полушарий. Он был защитником слабых и угнетенных, объединял своим верховным авторитетом разноплеменные народы, стоял на страже христианской цивилизации и культуры, был тем "держащим", на которого указывал апостол Павел в своем 2-м Послании к Фессалоникийцам, говоря:
«Тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят из среды удерживающий теперь».
Вот в чем заключается миссия Русского Православного Самодержавного Царя!..
И пока Русские люди не уразумеют миссии Самодержавного Русского Царя, пока не сознают, в чем заключались и должны заключаться задачи Самодержавия и Богопомазанничества и не дадут обета Богу помогать Царю в осуществлении этих задач, до тех пор благодать Божия не вернется в Россию, до тех пор не будет мира на земле.
(Кн. Н.Д. Жевахов. "Причины гибели России". Новый Сад, 1929)
* * *
Вот тайна отречения от Престола последнего святого Царя, которое постоянно ставят ему в вину: для него не было разницы между долгом христианина, исполняющего заповеди Божии, и долгом Государя.
Когда в силу страшных обстоятельств («кругом измена, трусость и обман») стало ясно, что он не может исполнить свой долг Царского служения по всем требованиям христианской совести, он безропотно, как Христос в Гефсимании, принял волю Божию о себе и о России. Нам иногда кажется, что в активности проявляются воля, характер человека.
Но требуется несравненно большее мужество, чтобы тот, кто «не напрасно носит меч», принял повеление Божие «не противиться злому», когда Бог открывает, что иного пути нет.
А политик, которым движет только инстинкт власти и жажда ее сохранить во что бы то ни стало, по природе очень слабый человек.
Заслуга Государя Николая II в том, что он осуществил смысл истории как тайны воли Божией...
Прот. Александр Шаргунов
* * *
Революция попущена Богом для нашего вразумления, покаяния и восстановления перед концом времен.
Никакой глава государства не смог бы противостоять смуте такого масштаба.
Поэтому не имеет смысла все сводить к мнимому "безволию" и "отсутствию политических способностей" у Государя Николая II.
Здесь сыграли роль более важные, эпохальные факторы, которые создали в российском обществе духовные предпосылки для революции и парализовали сопротивление народа ей.
Царя тогда предал почти весь высший генералитет...
Читая в новостях, что его отречения требуют армия, народ и даже члены династии, Помазанник не счел возможным удерживать свою власть насилием над народом, поскольку оказался ему не нужен, – в этом случае он все равно переставал быть настоящим самодержцем...
В то же время, передавая власть брату, Царь хотел облегчить совесть народа, не возлагать на него грех клятвопреступления.
Отречение Государю представлялось неизбежным, когда "кругом измена и трусость и обман", – таковы были последние слова в царском дневнике в ночь отречения...
Читая в новостях, что его отречения требуют армия, народ и даже члены династии, Помазанник не счел возможным удерживать свою власть насилием над народом, поскольку оказался ему не нужен, – в этом случае он все равно переставал быть настоящим самодержцем...
В то же время, передавая власть брату, Царь хотел облегчить совесть народа, не возлагать на него грех клятвопреступления. Отречение Государю представлялось неизбежным, когда "кругом измена и трусость и обман", – таковы были последние слова в царском дневнике в ночь отречения...
Более же всего духовное состояние России тогда выявилось в поведении высших архиереев Русской Православной Церкви.
Они не осудили Февральской революции, не выступили против незаконного отречения Царя, принужденного к тому обманом и насилием, не поддержали его духовно, а лишь безвольно последовали призыву его брата Михаила (3 марта) подчиниться Временному правительству, несмотря на призывы товарища обер-прокурора Н.Д. Жевахова и телеграммы некоторых отделений Союза русского народа к Синоду поддержать монархию.
Уже 2 марта члены Синода «признали необходимым немедленно войти в сношение с Исполнительным комитетом Государственной Думы», то есть с самозванным новым правительством.
Многие архиереи даже «выражали искреннюю радость по поводу наступления новой эры в жизни Православной Церкви»; 4 марта из зала заседаний было вынесено царское кресло, которое являлось «символом порабощения Церкви государством».
За редкими исключениями, архиереи удивительно поспешно определением от 7 марта вычеркнули имя Помазанника Божия из богослужебных книг и предписали вместо него поминать «благоверное Временное правительство», то есть никем не избранных для этой должности масонов-заговорщиков, которые в тот же день решили арестовать Царскую семью.
Верховные архипастыри не вспомнили даже о клятвопреступлении, де-факто освободив армию и народ от присяги законному Царю, которую каждый служивший гражданин Империи приносил на Евангелии (впрочем, официальное освобождение от присяги Синод все же постеснялся издать).
7 марта всем епархиям был разослан текст присяги новой власти со словами:
«В заключение данной мною клятвы осеняю себя крестным знамением и нижеподписуюсь»; принятие присяги производилось с участием духовенства.
И, наконец, в знаменитом Обращении Святейшего Синода от 9 марта говорилось:
«Свершилась воля Божия. Россия вступила на путь новой государственной жизни... доверьтесь Временному Правительству; все вместе и каждый в отдельности приложите усилия, чтобы трудами и подвигами, молитвою и повиновением облегчить ему великое дело водворения новых начал государственной жизни и общим разумом вывести Россию на путь истинной свободы, счастья и славы.
Святейший Синод усердно молит Всемогущего Господа, да благословит Он труды и начинания Временного Российского Правительства...».
Тем самым Синод, вместо призыва к соблюдению Основных законов и присяги Помазаннику Божию, совершил церковное оправдание революции ради земных благ «истинной свободы, счастья и славы».
Синод мог хотя бы подчеркнуть временный и условный характер нового правительства, но архиереи еще до решения будущего Учредительного собрания (которое должно было решить вопрос о форме правления) сочли монархию безвозвратно упраздненною «волей Божией» и «общим разумом»; послание подписали все члены Синода, даже митрополиты Киевский Владимiр и Московский Макарий, имевшие репутацию монархистов-черносотенцев. Такой призыв от имени Церкви парализовал сопротивление монархических организаций и православного церковного народа по всей стране.
Лишь в немногих приходах продолжала звучать молитва о Государе и из немногих городов в Синод поступили запросы о присяге и призывы к сопротивлению революции.
Бόльшая часть духовенства растерянно отмолчалась, а многие епархиальные собрания (во Владивостоке, Томске, Омске, Харькове, Туле) также приветствовали «новый строй».
12 июля Синод обратился с соответствующим посланием к гражданам России, «сбросившей с себя сковывавшие ее политические цепи»...
Неважно, сделали это архиереи под давлением масонской власти или из чувства своей "порабощенности" светской властью в соперничестве с нею (как предполагает цитированный нами М.А. Бабкин в своей обстоятельной работе).
В любом случае это стало возможно из-за того, что даже возглавление Русской Церкви поддалось общему апостасийному процессу и утратило понимание удерживающей сути православной монархии.
В этом и была главная причина революции: сначала она произошла в головах ведущего слоя. И это было главной причиной внутренней слабости России перед натиском ее врагов...
Те, кто упрекает Государя в "безволии" в те роковые дни, не осознают мистического уровня катастрофы, остановить которую никакой глава государства был не в силах.
Не революция произошла в результате отречения Царя, поскольку он ее "не остановил", а его насильственное отрешение от власти было победной атакой предсказанной в Священном Писании всемiрной апостасийной революции. Так же и в конце истории последний "удерживающий" не сможет силою противостоять "тайне беззакония", но это не будет его вина, а вина неудержимо апостасийного мiра.
В этом смысле антимонархическая революция в удерживающей России стала генеральной репетицией апокалипсических событий, с той же расстановкой действующих сил.
Судя по всему, из всех политических участников революционной драмы более всего ощущал ее смысл именно Государь Николай II (пусть даже не всегда совершенно осознанно – человеку не дано точно знать будущее, – а интуитивно, своей совестью; вспомним верный голос его совести в еврейском вопросе).
Ведь он был Помазанником Божиим и никогда не забывал этого, отказываясь идти на поводу у неразумных требований "общественности" (именно из-за его твердости, а не безволия, она считала Царя "глупым полковником", "антисемитом" и т.п.).
Таинство Помазания на царство не наделяет правителя особым талантом политического расчета, но раскрывает ему духовный взор: если Царь верен Богу, тогда он именно совестью своей чувствует, как надо служить Замыслу Божию в данных обстоятельствах.
И если каждый верующий человек в трудном положении обращается к Богу с молитвой о помощи и вразумлении, то, несомненно, и Помазанник не мог не делать этого в те страшные великопостные дни перед величайшей русской святыней – Владимiрской иконой Божией Матери, находившейся тогда в Ставке. И если Бог по Своей милости порою помогает даже недостойным, мог ли Он не помочь принять верное решение совести самому православному из последних монархов Третьего Рима?
Государь всегда помнил о своем рождении в день Иова Многострадального, воспринимая это как указание свыше.
Царю были известны предсказания преподобного Серафима Саровского и других подвижников о мученической судьбе Царской семьи, о революции и бедствиях России, о возможности покаяния и грядущего возрождения.
Многие мемуаристы отмечали предчувствие св. Государем своей судьбы и приводили его слова «Быть может, необходима искупительная жертва для спасения России – я буду этой жертвой».
Он предчувствовал, что спасти Россию уже нельзя военно-политическими мерами (которые он предпринял для подавления бунта, но они были за его спиной отменены генералами-заговорщиками), а только Божией помощью – вот что было тогда для него главной мыслью.
Поэтому в те безумные для России дни его смиренный отказ бороться за власть и затем за жизнь был не слабостью, а продолжением служения православного Царя, слушающего голос своей совести.
Его отказ от борьбы за власть в тех условиях в чем-то подобен, христоподражательно, отказу Христа бороться за Свою власть и жизнь перед распятием.
Ведь и Христа Его избранный народ распял именно как Царя, не соответствующего земным представлениям еврейского народа о царском могуществе.
(Параллель видна и в предательстве Царя иерархами Святейшего Синода – так же, как от Христа во время Его ареста отреклись Его ученики.)
Сын Божий смиренно предал Себя в руки палачей ради спасения рода человеческого через победу над смертью в Своем Воскресении.
Он молча стоял перед Пилатом и беснующейся еврейской толпой.
Так же на свою Голгофу молча взошел и Помазанник Божий Николай II, человек высочайшего христианского духа, полагаясь на волю Божию с полным доверием к ней и чувствуя, что Господь не оставит Россию, даже если, возможно, иного пути ее спасения уже нет, кроме как самопожертвованием для вразумления потомков на предстоящем пути страданий.
* * *
Вот в чем смысл святости Царя Мученика.
Таким образом, он ощущал свое вынужденное отречение как последний акт царского служения Помазанника Божия воле Божией.
Это подтвердилось чудесным явлением иконы Державной Божией Матери в Коломенском в день отречения и затем было открыто митрополиту Московскому Макарию (когда Временное правительство сочло его неисправимым монархистом и отправило в ссылку) в примечательном сне: Царь вымолил у Господа горькую чашу для себя и манну для своего народа, после чего незримый голос сказал:
«Государь взял вину русского народа на себя, и русский народ прощен».
Но прощение духовно действует лишь вместе с осознанием греха грешниками и с их покаянием – до тех пор оно остается невостребованным.
Свержение православной монархии с последующим убийством Помазанника Божия стало кульминацией в двухтысячелетнем противоборстве "тайны беззакония" и христианских сил, на государственном уровне удерживавших мiр на пути следования Божию замыслу.
С тех пор в мiре больше нет такого государства.
Поэтому мiровая закулиса в ХХ веке смогла приступить к установлению «новой эпохи в истории мiра» (Ллойд Джордж), успешно преодолевая инстинктивное, а уже не духовно осознанное сопротивление прочих народов в последующих войнах.
Но прежде всего мiровой закулисе предстояло справиться с сопротивлением русского народа, который, даже лишившись православной государственности, оказался не пригоден для целей "тайны беззакония".
* * *
"Духовный смысл отречения святого Государя Николая II"
Господь Бог попускал эти падения [русского народа, описанные в этой главе] и связанные с ними катастрофы не потому, что Россия была грешнее других стран и народов (как самонадеянно думали, например, католики о разгуле большевизма; в этом еще один аспект феномена антирусской клеветы, о чем говорилось выше).
Наоборот, Господь это попускал, потому что Россия отличалась от всех своим важным вселенским призванием – быть удерживающим Третьим Римом.
И «от всякого, кому дано много, много и потребуется; и кому много вверено, с того больше взыщут» (Лк. 12:48).
Тому приходится и больше платить за свои ошибки – чтобы выносить из них должный урок для дальнейшего удержания зла во всемiрном масштабе...
Ранее падения Третьего Рима всегда покаянно осознавались и преодолевались здоровой частью народа, ведомой Церковью.
Падение 1917 года, когда произошла утрата самой православной государственности, до сих пор остается неосознанным, нераскаянным и непреодоленным грехом в ведущем слое современной России – а потому наша катастрофа и продолжается все в новых и новых формах...
* * *
"Клевета против России, падения России и их духовный смысл"
Итак, государственность Третьего Рима выполняла удерживающую роль для всего мiра.
Ее сокрушение развязало глобальное наступление "тайны беззакония", но конец мiра еще не наступил – несмотря на то, что другого удерживаюшего вместо России не появилось.
Значит, и после этого что-то удерживает его, причем связанное с Россией, поскольку иного "удерживающего" в мiре с тех пор не появилось. Разумеется, удерживать мiр от пришествия антихриста могут и Божественные силы, но все же через каких-то носителей в земном мiре и с какой-то целью для него, иначе такое удержание мiра было бы безцельно.
И поскольку Господь не стал бы продолжать мучения людей безцельно, видимо, у этого промедления цель есть: нам оставлена последняя возможность – на своем опыте познания распоясавшегося зла (для этого оно и было попущено) покаянно обратиться к Божией Истине и восстановить свою православную государственность перед концом времен – для обращения к истине последних достойных людей.
«Не медлит Господь исполнением обетования, как некоторые почитают то медлением; но долготерпит, не желая, чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию» (2 Петр. 3:9)...
В этом – вообще смысл всей катастрофичности русской истории как периодического отпадения от Божия замысла – для возвращения на верный путь на новом уровне через осмысление своих грехов и покаяние.
Святитель Феофан Затворник отмечал это и в связи с не менее катастрофичной судьбой ветхозаветного еврейства с его частыми падениями и исправлениями.
Но чем ближе к концу истории, тем драматичнее становится расплата за грехи, в условиях все более прогрессирующей "тайны беззакония".
Так, если в первом падении в ХIII веке мы пережили языческую оккупацию, в начале ХVII века оккупацию католическую, при Петре – протестантскую и после него – масонскую, то катастрофа 1917 года восстановила против нас объединенного врага: "тайну беззакония" во всех ее видах из "лаборатории мiровых пороков", приступившую к непосредственной подготовке царства антихриста. Это привело к предсказанному (если верить легенде) еще в конце ХVIII века иноком Авелем "безбожному жидовскому игу".
Этим в ХХ веке в России "тайна беззакония" разоблачила себя, показав своих главных носителей уже в большевицкой революции.
Но, к сожалению, этот смысл большевизма оказался затушеван как в советской, так и в антисоветской западной историографии, и после падения власти КПСС это иго не получило в России должной оценки. Поэтому непреодоленная идейно-племенная основа "жидобольшевицкого" ига, прикрытого ранее маской марксизма, возобладала над Россией уже как открытое "жидодемократическое" иго в лице потомков большевиков, ставших слугами мiровой закулисы.
Видимо, это иго все еще оказалось нужно нашему невразумившемуся народу – для наглядного разоблачения главного носителя "тайны беззакония".
Таким образом, с 1990-х годов мы переживаем не просто очередное смутное время.
Сейчас, судя по развитию "тайны беззакония" в мiре, истекает отпущенное нам время для нашего последнего покаяния. И если Россия окончательно утратит его, присоединившись к Новому мiровому порядку, то это уже будет конец истории...»
"Последний шанс перед вторым пришествием"
М.В. Назаров
* * *
Икона Божией Матери "Державная", явленная 2/15 марта 1917 г.
В день насильственного отрешения Государя Николая II от власти в вотчине Романовых с. Коломенском (тогда под Москвой) была чудесным образом явлена хорошо известная с тех пор русскому народу "Державная" икона Божией Матери, держащей в руках царские регалии.
«Зная исключительную силу веры и молитвы Государя Николая Второго и Его особенное благоговейное почитание Божией Матери, ... мы можем не сомневаться в том, что это Он умолил Царицу Небесную взять на Себя Верховную Царскую власть над народом, отвергшим своего Царя-Помазанника.
И Владычица пришла в уготованный Ей всей русской историей "Дом Богородицы" в самый тяжкий момент жизни богоизбранного народа, в момент его величайшего духовного падения, и приняла на Себя преемство власти державы Российской, когда сама идея Православно-Самодержавной народной власти была попрана во имя самовластия сатаны.
Потому строг, и суров, и скорбен взгляд Ее дивных очей, наполненных слезами гнева Божественной и материнской любви; потому и пропитана мученической русской кровью Ее царская порфира и алмазные слезы русских невинных мучеников украшают Ее корону.
Символ этой иконы ясен для духовных очей: через неисчислимые страдания, кровь и слезы, после покаяния, русский народ будет прощен и Царская власть, сохраненная Самой Царицей Небесной, будет России несомненно возвращена.
Иначе зачем же Пресвятой Богородице сохранять эту власть?»...
(Проф. И.М. Андреев. "Православная жизнь", 1951).
2.03.1917 (15.03).
- Насильственное отрешение Императора Николая II от Престола. Явление иконы Божией Матери "Державная"
* * *
Свержение российской монархии
Государственная дума обвиняла Царя в нежелании даровать ответственное министерство, иначе – в нежелании Государя Императора сложить с себя свои обязанности Царя и Помазанника Божия и тем нарушить данные Богу при священном миропомазании обеты.
Ожидовленная общественность, устами своих передовых людей, давно уже кричала о том, что Самодержавие как форма правления устарело и что уровень "культурного" развития русского народа давно уже перерос эту форму как пережиток восточного деспотизма и абсолютизма...
В соответствии с таким пониманием, Самодержец стал рассматриваться как заурядный носитель верховной власти и к нему начали предъявляться самые разнообразные требования, отражавшие абсолютное непонимание его священной миссии Помазанника Божия, связанного обетами к Богу и призванного творить волю Божию, а не "волю народа", обычно выражающую собою волю злонамеренных единиц...
Свершился акт величайшего преступления, когда-либо бывшего в истории.
Русские люди, восстав против Богом дарованного Помазанника, тем самым восстали против Самого Бога.
Гигантские размеры этого преступления только и могли привести к гигантским результатам и вызвали гибель России...
Россия лишилась Божьей благодати...
В этом непонимании русскими людьми природы Самодержавия и сущности Царского служения и выразилось главное преступление русской мысли, попавшей в жидо-масонские сети, и настолько глубоко проникшее в ее толщу, что не изжито даже до сих пор...
Еще и сейчас, по мнению одних, России нужен диктатор, способный заливать Русскую землю кровью своих подданных, по мнению других, – конституционный монарх, т. е. Царь, связанный ответственностью не пред Богом, а пред теми незримыми единицами, которые творят волю пославшего их Незримого правительства, выдавая ее за "волю народа"...
Другое преступление русского народа выразилось в непонимании самой России и ее задач. Царь и Россия – неотделимы друг от друга. Нет Царя – нет и России, и Русское государство неизбежно сойдет с пути, предуказанного Богом.
И это понятно, ибо то, что Бог вручает Своему Помазаннику, того не может вручить толпе.
Задачи Русского Царя, Промыслом Божиим на него возложенные, выходят далеко за пределы задач верховного носителя государственной власти.
Это – не глава государства, избираемый народом и угождающий народу, которым назначен и от которого зависит. Русский Царь помазан на Царство Богом и предназначается быть Образом Божиим на земле: его дело – творить дела Божии, быть выразителем воли Божией, носителем и хранителем общехристианского идеала земной жизни.
Соответственно сему и задачи Русского Царя, выходя далеко за пределы России, обнимали собою весь мір. Русский Царь устанавливал міровое равновесие в отношениях между народами обоих полушарий. Он был защитником слабых и угнетенных, объединял своим верховным авторитетом разноплеменные народы, стоял на страже христианской цивилизации и культуры, был тем "держащим", на которого указывал апостол Павел в своем 2-м Послании к Фессалоникийцам, говоря:
«Тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят из среды удерживающий теперь».
Вот в чем заключается миссия Русского Православного Самодержавного Царя!..
И пока Русские люди не уразумеют миссии Самодержавного Русского Царя, пока не сознают, в чем заключались и должны заключаться задачи Самодержавия и Богопомазанничества и не дадут обета Богу помогать Царю в осуществлении этих задач, до тех пор благодать Божия не вернется в Россию, до тех пор не будет мира на земле.
(Кн. Н.Д. Жевахов. "Причины гибели России". Новый Сад, 1929)
* * *
Вот тайна отречения от Престола последнего святого Царя, которое постоянно ставят ему в вину: для него не было разницы между долгом христианина, исполняющего заповеди Божии, и долгом Государя.
Когда в силу страшных обстоятельств («кругом измена, трусость и обман») стало ясно, что он не может исполнить свой долг Царского служения по всем требованиям христианской совести, он безропотно, как Христос в Гефсимании, принял волю Божию о себе и о России. Нам иногда кажется, что в активности проявляются воля, характер человека.
Но требуется несравненно большее мужество, чтобы тот, кто «не напрасно носит меч», принял повеление Божие «не противиться злому», когда Бог открывает, что иного пути нет.
А политик, которым движет только инстинкт власти и жажда ее сохранить во что бы то ни стало, по природе очень слабый человек.
Заслуга Государя Николая II в том, что он осуществил смысл истории как тайны воли Божией...
Прот. Александр Шаргунов
* * *
Революция попущена Богом для нашего вразумления, покаяния и восстановления перед концом времен.
Никакой глава государства не смог бы противостоять смуте такого масштаба.
Поэтому не имеет смысла все сводить к мнимому "безволию" и "отсутствию политических способностей" у Государя Николая II.
Здесь сыграли роль более важные, эпохальные факторы, которые создали в российском обществе духовные предпосылки для революции и парализовали сопротивление народа ей.
Царя тогда предал почти весь высший генералитет...
Читая в новостях, что его отречения требуют армия, народ и даже члены династии, Помазанник не счел возможным удерживать свою власть насилием над народом, поскольку оказался ему не нужен, – в этом случае он все равно переставал быть настоящим самодержцем...
В то же время, передавая власть брату, Царь хотел облегчить совесть народа, не возлагать на него грех клятвопреступления.
Отречение Государю представлялось неизбежным, когда "кругом измена и трусость и обман", – таковы были последние слова в царском дневнике в ночь отречения...
Читая в новостях, что его отречения требуют армия, народ и даже члены династии, Помазанник не счел возможным удерживать свою власть насилием над народом, поскольку оказался ему не нужен, – в этом случае он все равно переставал быть настоящим самодержцем...
В то же время, передавая власть брату, Царь хотел облегчить совесть народа, не возлагать на него грех клятвопреступления. Отречение Государю представлялось неизбежным, когда "кругом измена и трусость и обман", – таковы были последние слова в царском дневнике в ночь отречения...
Более же всего духовное состояние России тогда выявилось в поведении высших архиереев Русской Православной Церкви.
Они не осудили Февральской революции, не выступили против незаконного отречения Царя, принужденного к тому обманом и насилием, не поддержали его духовно, а лишь безвольно последовали призыву его брата Михаила (3 марта) подчиниться Временному правительству, несмотря на призывы товарища обер-прокурора Н.Д. Жевахова и телеграммы некоторых отделений Союза русского народа к Синоду поддержать монархию.
Уже 2 марта члены Синода «признали необходимым немедленно войти в сношение с Исполнительным комитетом Государственной Думы», то есть с самозванным новым правительством.
Многие архиереи даже «выражали искреннюю радость по поводу наступления новой эры в жизни Православной Церкви»; 4 марта из зала заседаний было вынесено царское кресло, которое являлось «символом порабощения Церкви государством».
За редкими исключениями, архиереи удивительно поспешно определением от 7 марта вычеркнули имя Помазанника Божия из богослужебных книг и предписали вместо него поминать «благоверное Временное правительство», то есть никем не избранных для этой должности масонов-заговорщиков, которые в тот же день решили арестовать Царскую семью.
Верховные архипастыри не вспомнили даже о клятвопреступлении, де-факто освободив армию и народ от присяги законному Царю, которую каждый служивший гражданин Империи приносил на Евангелии (впрочем, официальное освобождение от присяги Синод все же постеснялся издать).
7 марта всем епархиям был разослан текст присяги новой власти со словами:
«В заключение данной мною клятвы осеняю себя крестным знамением и нижеподписуюсь»; принятие присяги производилось с участием духовенства.
И, наконец, в знаменитом Обращении Святейшего Синода от 9 марта говорилось:
«Свершилась воля Божия. Россия вступила на путь новой государственной жизни... доверьтесь Временному Правительству; все вместе и каждый в отдельности приложите усилия, чтобы трудами и подвигами, молитвою и повиновением облегчить ему великое дело водворения новых начал государственной жизни и общим разумом вывести Россию на путь истинной свободы, счастья и славы.
Святейший Синод усердно молит Всемогущего Господа, да благословит Он труды и начинания Временного Российского Правительства...».
Тем самым Синод, вместо призыва к соблюдению Основных законов и присяги Помазаннику Божию, совершил церковное оправдание революции ради земных благ «истинной свободы, счастья и славы».
Синод мог хотя бы подчеркнуть временный и условный характер нового правительства, но архиереи еще до решения будущего Учредительного собрания (которое должно было решить вопрос о форме правления) сочли монархию безвозвратно упраздненною «волей Божией» и «общим разумом»; послание подписали все члены Синода, даже митрополиты Киевский Владимiр и Московский Макарий, имевшие репутацию монархистов-черносотенцев. Такой призыв от имени Церкви парализовал сопротивление монархических организаций и православного церковного народа по всей стране.
Лишь в немногих приходах продолжала звучать молитва о Государе и из немногих городов в Синод поступили запросы о присяге и призывы к сопротивлению революции.
Бόльшая часть духовенства растерянно отмолчалась, а многие епархиальные собрания (во Владивостоке, Томске, Омске, Харькове, Туле) также приветствовали «новый строй».
12 июля Синод обратился с соответствующим посланием к гражданам России, «сбросившей с себя сковывавшие ее политические цепи»...
Неважно, сделали это архиереи под давлением масонской власти или из чувства своей "порабощенности" светской властью в соперничестве с нею (как предполагает цитированный нами М.А. Бабкин в своей обстоятельной работе).
В любом случае это стало возможно из-за того, что даже возглавление Русской Церкви поддалось общему апостасийному процессу и утратило понимание удерживающей сути православной монархии.
В этом и была главная причина революции: сначала она произошла в головах ведущего слоя. И это было главной причиной внутренней слабости России перед натиском ее врагов...
Те, кто упрекает Государя в "безволии" в те роковые дни, не осознают мистического уровня катастрофы, остановить которую никакой глава государства был не в силах.
Не революция произошла в результате отречения Царя, поскольку он ее "не остановил", а его насильственное отрешение от власти было победной атакой предсказанной в Священном Писании всемiрной апостасийной революции. Так же и в конце истории последний "удерживающий" не сможет силою противостоять "тайне беззакония", но это не будет его вина, а вина неудержимо апостасийного мiра.
В этом смысле антимонархическая революция в удерживающей России стала генеральной репетицией апокалипсических событий, с той же расстановкой действующих сил.
Судя по всему, из всех политических участников революционной драмы более всего ощущал ее смысл именно Государь Николай II (пусть даже не всегда совершенно осознанно – человеку не дано точно знать будущее, – а интуитивно, своей совестью; вспомним верный голос его совести в еврейском вопросе).
Ведь он был Помазанником Божиим и никогда не забывал этого, отказываясь идти на поводу у неразумных требований "общественности" (именно из-за его твердости, а не безволия, она считала Царя "глупым полковником", "антисемитом" и т.п.).
Таинство Помазания на царство не наделяет правителя особым талантом политического расчета, но раскрывает ему духовный взор: если Царь верен Богу, тогда он именно совестью своей чувствует, как надо служить Замыслу Божию в данных обстоятельствах.
И если каждый верующий человек в трудном положении обращается к Богу с молитвой о помощи и вразумлении, то, несомненно, и Помазанник не мог не делать этого в те страшные великопостные дни перед величайшей русской святыней – Владимiрской иконой Божией Матери, находившейся тогда в Ставке. И если Бог по Своей милости порою помогает даже недостойным, мог ли Он не помочь принять верное решение совести самому православному из последних монархов Третьего Рима?
Государь всегда помнил о своем рождении в день Иова Многострадального, воспринимая это как указание свыше.
Царю были известны предсказания преподобного Серафима Саровского и других подвижников о мученической судьбе Царской семьи, о революции и бедствиях России, о возможности покаяния и грядущего возрождения.
Многие мемуаристы отмечали предчувствие св. Государем своей судьбы и приводили его слова «Быть может, необходима искупительная жертва для спасения России – я буду этой жертвой».
Он предчувствовал, что спасти Россию уже нельзя военно-политическими мерами (которые он предпринял для подавления бунта, но они были за его спиной отменены генералами-заговорщиками), а только Божией помощью – вот что было тогда для него главной мыслью.
Поэтому в те безумные для России дни его смиренный отказ бороться за власть и затем за жизнь был не слабостью, а продолжением служения православного Царя, слушающего голос своей совести.
Его отказ от борьбы за власть в тех условиях в чем-то подобен, христоподражательно, отказу Христа бороться за Свою власть и жизнь перед распятием.
Ведь и Христа Его избранный народ распял именно как Царя, не соответствующего земным представлениям еврейского народа о царском могуществе.
(Параллель видна и в предательстве Царя иерархами Святейшего Синода – так же, как от Христа во время Его ареста отреклись Его ученики.)
Сын Божий смиренно предал Себя в руки палачей ради спасения рода человеческого через победу над смертью в Своем Воскресении.
Он молча стоял перед Пилатом и беснующейся еврейской толпой.
Так же на свою Голгофу молча взошел и Помазанник Божий Николай II, человек высочайшего христианского духа, полагаясь на волю Божию с полным доверием к ней и чувствуя, что Господь не оставит Россию, даже если, возможно, иного пути ее спасения уже нет, кроме как самопожертвованием для вразумления потомков на предстоящем пути страданий.
* * *
Вот в чем смысл святости Царя Мученика.
Таким образом, он ощущал свое вынужденное отречение как последний акт царского служения Помазанника Божия воле Божией.
Это подтвердилось чудесным явлением иконы Державной Божией Матери в Коломенском в день отречения и затем было открыто митрополиту Московскому Макарию (когда Временное правительство сочло его неисправимым монархистом и отправило в ссылку) в примечательном сне: Царь вымолил у Господа горькую чашу для себя и манну для своего народа, после чего незримый голос сказал:
«Государь взял вину русского народа на себя, и русский народ прощен».
Но прощение духовно действует лишь вместе с осознанием греха грешниками и с их покаянием – до тех пор оно остается невостребованным.
Свержение православной монархии с последующим убийством Помазанника Божия стало кульминацией в двухтысячелетнем противоборстве "тайны беззакония" и христианских сил, на государственном уровне удерживавших мiр на пути следования Божию замыслу.
С тех пор в мiре больше нет такого государства.
Поэтому мiровая закулиса в ХХ веке смогла приступить к установлению «новой эпохи в истории мiра» (Ллойд Джордж), успешно преодолевая инстинктивное, а уже не духовно осознанное сопротивление прочих народов в последующих войнах.
Но прежде всего мiровой закулисе предстояло справиться с сопротивлением русского народа, который, даже лишившись православной государственности, оказался не пригоден для целей "тайны беззакония".
* * *
"Духовный смысл отречения святого Государя Николая II"
Господь Бог попускал эти падения [русского народа, описанные в этой главе] и связанные с ними катастрофы не потому, что Россия была грешнее других стран и народов (как самонадеянно думали, например, католики о разгуле большевизма; в этом еще один аспект феномена антирусской клеветы, о чем говорилось выше).
Наоборот, Господь это попускал, потому что Россия отличалась от всех своим важным вселенским призванием – быть удерживающим Третьим Римом.
И «от всякого, кому дано много, много и потребуется; и кому много вверено, с того больше взыщут» (Лк. 12:48).
Тому приходится и больше платить за свои ошибки – чтобы выносить из них должный урок для дальнейшего удержания зла во всемiрном масштабе...
Ранее падения Третьего Рима всегда покаянно осознавались и преодолевались здоровой частью народа, ведомой Церковью.
Падение 1917 года, когда произошла утрата самой православной государственности, до сих пор остается неосознанным, нераскаянным и непреодоленным грехом в ведущем слое современной России – а потому наша катастрофа и продолжается все в новых и новых формах...
* * *
"Клевета против России, падения России и их духовный смысл"
Итак, государственность Третьего Рима выполняла удерживающую роль для всего мiра.
Ее сокрушение развязало глобальное наступление "тайны беззакония", но конец мiра еще не наступил – несмотря на то, что другого удерживаюшего вместо России не появилось.
Значит, и после этого что-то удерживает его, причем связанное с Россией, поскольку иного "удерживающего" в мiре с тех пор не появилось. Разумеется, удерживать мiр от пришествия антихриста могут и Божественные силы, но все же через каких-то носителей в земном мiре и с какой-то целью для него, иначе такое удержание мiра было бы безцельно.
И поскольку Господь не стал бы продолжать мучения людей безцельно, видимо, у этого промедления цель есть: нам оставлена последняя возможность – на своем опыте познания распоясавшегося зла (для этого оно и было попущено) покаянно обратиться к Божией Истине и восстановить свою православную государственность перед концом времен – для обращения к истине последних достойных людей.
«Не медлит Господь исполнением обетования, как некоторые почитают то медлением; но долготерпит, не желая, чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию» (2 Петр. 3:9)...
В этом – вообще смысл всей катастрофичности русской истории как периодического отпадения от Божия замысла – для возвращения на верный путь на новом уровне через осмысление своих грехов и покаяние.
Святитель Феофан Затворник отмечал это и в связи с не менее катастрофичной судьбой ветхозаветного еврейства с его частыми падениями и исправлениями.
Но чем ближе к концу истории, тем драматичнее становится расплата за грехи, в условиях все более прогрессирующей "тайны беззакония".
Так, если в первом падении в ХIII веке мы пережили языческую оккупацию, в начале ХVII века оккупацию католическую, при Петре – протестантскую и после него – масонскую, то катастрофа 1917 года восстановила против нас объединенного врага: "тайну беззакония" во всех ее видах из "лаборатории мiровых пороков", приступившую к непосредственной подготовке царства антихриста. Это привело к предсказанному (если верить легенде) еще в конце ХVIII века иноком Авелем "безбожному жидовскому игу".
Этим в ХХ веке в России "тайна беззакония" разоблачила себя, показав своих главных носителей уже в большевицкой революции.
Но, к сожалению, этот смысл большевизма оказался затушеван как в советской, так и в антисоветской западной историографии, и после падения власти КПСС это иго не получило в России должной оценки. Поэтому непреодоленная идейно-племенная основа "жидобольшевицкого" ига, прикрытого ранее маской марксизма, возобладала над Россией уже как открытое "жидодемократическое" иго в лице потомков большевиков, ставших слугами мiровой закулисы.
Видимо, это иго все еще оказалось нужно нашему невразумившемуся народу – для наглядного разоблачения главного носителя "тайны беззакония".
Таким образом, с 1990-х годов мы переживаем не просто очередное смутное время.
Сейчас, судя по развитию "тайны беззакония" в мiре, истекает отпущенное нам время для нашего последнего покаяния. И если Россия окончательно утратит его, присоединившись к Новому мiровому порядку, то это уже будет конец истории...»
"Последний шанс перед вторым пришествием"
М.В. Назаров
* * *
Икона Божией Матери "Державная", явленная 2/15 марта 1917 г.
В день насильственного отрешения Государя Николая II от власти в вотчине Романовых с. Коломенском (тогда под Москвой) была чудесным образом явлена хорошо известная с тех пор русскому народу "Державная" икона Божией Матери, держащей в руках царские регалии.
«Зная исключительную силу веры и молитвы Государя Николая Второго и Его особенное благоговейное почитание Божией Матери, ... мы можем не сомневаться в том, что это Он умолил Царицу Небесную взять на Себя Верховную Царскую власть над народом, отвергшим своего Царя-Помазанника.
И Владычица пришла в уготованный Ей всей русской историей "Дом Богородицы" в самый тяжкий момент жизни богоизбранного народа, в момент его величайшего духовного падения, и приняла на Себя преемство власти державы Российской, когда сама идея Православно-Самодержавной народной власти была попрана во имя самовластия сатаны.
Потому строг, и суров, и скорбен взгляд Ее дивных очей, наполненных слезами гнева Божественной и материнской любви; потому и пропитана мученической русской кровью Ее царская порфира и алмазные слезы русских невинных мучеников украшают Ее корону.
Символ этой иконы ясен для духовных очей: через неисчислимые страдания, кровь и слезы, после покаяния, русский народ будет прощен и Царская власть, сохраненная Самой Царицей Небесной, будет России несомненно возвращена.
Иначе зачем же Пресвятой Богородице сохранять эту власть?»...
(Проф. И.М. Андреев. "Православная жизнь", 1951).
ВОЗРОДИТСЯ МОНАРХИЯ - ВОЗРОДИТСЯ СВЯТАЯ РУСЬ. (Г. Житомир).
За царя!
Русский человек, используя свободную волю, данную ему Творцом, 3-го марта 1917-го года решает отказаться от Богом данной России Монархии и, вместо Православного спасительного идеала «За Веру, Царя и Отечество», избирает масонскую «cвободу» от Бога и Царя, сметает Богом же установленные классы, провозглашая всех «равными» и всех называет «братьями», только не во Христе. А если не со Христом, то с дьяволом. И отрекается от клятвы, данной своими предками в 1613 году на служение Царствующему роду Романовых до второго пришествия Господа нашего Иисуса Христа. И происходит в России революция, и попускает Господь на русский народ тяжкие испытания для его вразумления и покаяния в содеянных грехах.
Сколько горя и несчастья выпало претерпеть нашему народу в XX-м век, cколько крови и слез было пролито на нашей земле! Но до сего дня большинство из нас не могут найти причину этой смуты, продолжающейся по сей день. И непонимание это присутствует не только среди невоцерковленных людей, но, к глубокому сожалению, и среди, казалось, верных чад Церкви Христовой.
Дабы вошло в сердце каждого православного человека глубокое осознание смысла и необходимости восстановления самодержавной православной монархии, дабы пришло понимание в необходимости покаяния в грехе, совершенном нашими предками, Объединение православных граждан города Житомира по благословлению правящего архиерея, Высокопреосвященнешего Гурия, Архиепископа Житомирского и Новоград-Волынского, с июля 2007 года начало осуществлять регулярные поездки по приходам епархии с иконой Царя-Мученика Николая и иконой Божией Матери Ченстоховская.
Именно Владычица Ченстоховская взяла под свой покров и охранение последнего Русского Царя. 6/19 марта 1917 года, в день празднования Ченстоховской иконы Богородицы, Синодом издаётся серия определений об обнародовании в православных храмах актов «отречения» Царя, о признании Временного правительства и об изменениях в церковном Богослужении в связи с прекращением поминовения Царствовавшего Дома. По всем епархиям рассылаются телеграммы с распоряжением, что «моления следует возносить за Богохранимую Державу Российскую и Благоверное Временное правительство ея». "Россия стала на путь погибели в тот день, когда перестала открыто молиться за Царя", – сказал угодник Божий.
Но не оставила Царя и Царский род Хранительница рода Царского. Ченстоховская икона Божией Матери предназначалась для рода Царского с тех времен, когда святая равноапостольная Царица Елена-мать Царя Константина Великого, обрела Животворящий Крест Господень. В этот день 6/19 марта 326 года палестинские христиане подарили ей икону Богородицы "Одигитрию". Называться "Ченстоховской" она стала более чем через тысячу лет.
Многочисленные знамения в последние годы, связанные с иконами Пресвятой Богородицы Ченстоховская и произошедшие в разных городах, словно говорят нам о том, что Царице Небесной угодны наши молитвы перед этим образом.
Более сотни приходов епархии, в основном сельских, уже объехали активисты Объединения за эти полтора года. И приезд на каждый приход – это настоящий духовный праздник для пускай даже немногочисленных его прихожан! Чтение акафистов Ченстоховскому образу Божией Матери , Царю-мученику Николаю, молебны перед святыми образами, проповеди настоятелей храмов или благочинных районов - напоминают, что только сердечная молитва и покаяние могут спасти и возродить Святую Русь. На приходах распространяется разнообразная православная литература, почаевские листки, иконки. Прихожане всюду с огромным воодушевлением встречают микроавтобус с членами православного автопробега и со слезами, очищающими душу, провожают его дальше в дорогу.
Непобедимая Победо, / Владычице Ченстоховская, / древняго иже о нас благоволения Самозрительнице, / будущаго спасения Хранительнице, / покаянием соделай ны новыя грядущему Царю.
О пречудный и преславный страстотерпче Царю Николае, призри на царство твое земное и люди твоя всякаго бо ответа от гресех наших недоумеем, и умоли Вседержителя, да не внидет в суд с нами, но сподобит ны непрестанно воспевати: Аллилуиа.
Пресс-служба Объединения православных граждан города Житомира.
За царя!
Русский человек, используя свободную волю, данную ему Творцом, 3-го марта 1917-го года решает отказаться от Богом данной России Монархии и, вместо Православного спасительного идеала «За Веру, Царя и Отечество», избирает масонскую «cвободу» от Бога и Царя, сметает Богом же установленные классы, провозглашая всех «равными» и всех называет «братьями», только не во Христе. А если не со Христом, то с дьяволом. И отрекается от клятвы, данной своими предками в 1613 году на служение Царствующему роду Романовых до второго пришествия Господа нашего Иисуса Христа. И происходит в России революция, и попускает Господь на русский народ тяжкие испытания для его вразумления и покаяния в содеянных грехах.
Сколько горя и несчастья выпало претерпеть нашему народу в XX-м век, cколько крови и слез было пролито на нашей земле! Но до сего дня большинство из нас не могут найти причину этой смуты, продолжающейся по сей день. И непонимание это присутствует не только среди невоцерковленных людей, но, к глубокому сожалению, и среди, казалось, верных чад Церкви Христовой.
Дабы вошло в сердце каждого православного человека глубокое осознание смысла и необходимости восстановления самодержавной православной монархии, дабы пришло понимание в необходимости покаяния в грехе, совершенном нашими предками, Объединение православных граждан города Житомира по благословлению правящего архиерея, Высокопреосвященнешего Гурия, Архиепископа Житомирского и Новоград-Волынского, с июля 2007 года начало осуществлять регулярные поездки по приходам епархии с иконой Царя-Мученика Николая и иконой Божией Матери Ченстоховская.
Именно Владычица Ченстоховская взяла под свой покров и охранение последнего Русского Царя. 6/19 марта 1917 года, в день празднования Ченстоховской иконы Богородицы, Синодом издаётся серия определений об обнародовании в православных храмах актов «отречения» Царя, о признании Временного правительства и об изменениях в церковном Богослужении в связи с прекращением поминовения Царствовавшего Дома. По всем епархиям рассылаются телеграммы с распоряжением, что «моления следует возносить за Богохранимую Державу Российскую и Благоверное Временное правительство ея». "Россия стала на путь погибели в тот день, когда перестала открыто молиться за Царя", – сказал угодник Божий.
Но не оставила Царя и Царский род Хранительница рода Царского. Ченстоховская икона Божией Матери предназначалась для рода Царского с тех времен, когда святая равноапостольная Царица Елена-мать Царя Константина Великого, обрела Животворящий Крест Господень. В этот день 6/19 марта 326 года палестинские христиане подарили ей икону Богородицы "Одигитрию". Называться "Ченстоховской" она стала более чем через тысячу лет.
Многочисленные знамения в последние годы, связанные с иконами Пресвятой Богородицы Ченстоховская и произошедшие в разных городах, словно говорят нам о том, что Царице Небесной угодны наши молитвы перед этим образом.
Более сотни приходов епархии, в основном сельских, уже объехали активисты Объединения за эти полтора года. И приезд на каждый приход – это настоящий духовный праздник для пускай даже немногочисленных его прихожан! Чтение акафистов Ченстоховскому образу Божией Матери , Царю-мученику Николаю, молебны перед святыми образами, проповеди настоятелей храмов или благочинных районов - напоминают, что только сердечная молитва и покаяние могут спасти и возродить Святую Русь. На приходах распространяется разнообразная православная литература, почаевские листки, иконки. Прихожане всюду с огромным воодушевлением встречают микроавтобус с членами православного автопробега и со слезами, очищающими душу, провожают его дальше в дорогу.
Непобедимая Победо, / Владычице Ченстоховская, / древняго иже о нас благоволения Самозрительнице, / будущаго спасения Хранительнице, / покаянием соделай ны новыя грядущему Царю.
О пречудный и преславный страстотерпче Царю Николае, призри на царство твое земное и люди твоя всякаго бо ответа от гресех наших недоумеем, и умоли Вседержителя, да не внидет в суд с нами, но сподобит ны непрестанно воспевати: Аллилуиа.
Пресс-служба Объединения православных граждан города Житомира.
Одессу посетила икона Благоверного Царя-Искупителя Николая.
| 22 июня 2007 |
Последним местом пребывания в Одессе мироточивой иконы стал обновляемый храм Казанского образа Матери Божией, куда доставлена была икона в воскресный день 17 июня.
Как рассказал собравшимся на воскресную литургийную службу прихожанам храма, называемого в народе Казанским, сопровождающий икону инок Иоанн, явилась она чудесным образом. Однажды в нижнетурском российском храме голос, свыше явившийся, приказал священнику: «Найди в ризнице икону мою».
В результате недолгих поисков там обнаружена была им старинная икона Святителя Николая Мирликийского.
Оказалось, что она сильно опалена огнём, свечи очевидно, - обожжена была правая часть лика святого.
Найденную святыню отнесли к иконописцам с просьбой поновить её. Но заключение специалистов было безнадёжным – сильно пострадавшую икону восстановить невозможно.
Лишь сняв весь слой левкаса можно было снова написать её, но … при том исчезало 150-летней давности письмо; смысл стараний терялся. В таком, казалось безнадёжном состоянии, икона попала к верхнетурским монахам.
И тут, вновь глас свыше явившийся, поведал, что Святитель Николай дарит эту свою икону святому Благоверному Царю-Искупителю Николаю!
Вот уж тогда с молитвами доска иконная была добросовестно очищена от старой живописи и на новом, сплошь золотом фоне, углублённом, как принято на иконах старинных, как диктовала сама доска, написан был образ Святого Царя Николая Второго.
Поясная фигура Его изображена в царском одеянии, шапке Мономаха.
Лик и сияние иконы настолько притягивают внимание, что остальные детали её становятся малозаметными.
Но сильно бросаются в глаза ярко алые, как капли крови святых царственных мучеников, чётки с крестом за стеклом киота, расположенные на месте мироточения по правую сторону от Образа.
Сплела их в одну ночь некая монахиня.
Уже два года инок верхнетурского монастыря Иоанн бережно возит икону со святым образом по весям российским, прибывая только туда, куда его приглашают.
Синий микроавтобус, в котором на специальных носилках, покрытых кровавоалой тканью, и на специально устроенном помосте с ковровым покрытием располагается икона, стал фактически мобильной часовней.
В ней находятся и другие святые иконы; особо обращает на себя внимание большой образ Иоанна Кронштадского.
Икона побывала на месте страданий царственных мучеников в Екатеринбурге, в монастыре Ганиной Ямы, где её обносили вокруг святого алтаря, во многих других местах.
Два месяца икона пребывала в Санкт-Петербурге.
В Одессе, куда она привезена по приглашению митрополита Одесского и Измаильского Агафангела, икона посетила храм Владимирской иконы Богородицы, затем два дня пребывала в Свято-Иверском монастыре, что находится в центре Школьного аэродрома, который неоднократно посещал Император Николай Александрович, и даже, как утверждают, управлял в полёте аэропланом да одну из царевен в воздух на нём поднимал.
Затем святая икона была доставлена в Свято-Успенский монастырь, где перед ней и мощами святого Кукши Одесского литургийную службу отслужил Владыка Агафангел.
Как раз во время этой службы омыл Одессу долго ожидаемый и сильный ливень.
По прибытии иконы в Казанский храм был отслужен молебен перед ней, иконами Сошествия во ад Спасителя и Всех Святых, в земле Одесской просиявших, до начала воскресной литургийной службы, а после неё – вновь, по пасхальному чину при открытых царских вратах и с возглашением «Христос Воскресе!», за ниспослание дождя на иссушенную землю, за прощение греха отступничества от веры православной и царской власти.
Сей храм икона посетила по просьбе сопровождающего её инока Иоанна в знак особого почитания Казанского образа Богородицы, именуемого Святым Знамением России.
В заключение слова, сказанного им после службы, о судьбах России, о семье, о необходимости почитания святого Царя-Мученика брат Иоанн просил поминать первого царя российского Михаила и игуменью Мавру, которой явился святой Образ Казанский, попрекнул одесситов за широко известное «юморинное» непочтение к Воскресению Христову, а последние прощальные слова его были:
«Оставайтесь с Кукшей!».
Храни, Господь, своего служителя в деле богоугодном!
р. Б. Геннадий
| 22 июня 2007 |
Последним местом пребывания в Одессе мироточивой иконы стал обновляемый храм Казанского образа Матери Божией, куда доставлена была икона в воскресный день 17 июня.
Как рассказал собравшимся на воскресную литургийную службу прихожанам храма, называемого в народе Казанским, сопровождающий икону инок Иоанн, явилась она чудесным образом. Однажды в нижнетурском российском храме голос, свыше явившийся, приказал священнику: «Найди в ризнице икону мою».
В результате недолгих поисков там обнаружена была им старинная икона Святителя Николая Мирликийского.
Оказалось, что она сильно опалена огнём, свечи очевидно, - обожжена была правая часть лика святого.
Найденную святыню отнесли к иконописцам с просьбой поновить её. Но заключение специалистов было безнадёжным – сильно пострадавшую икону восстановить невозможно.
Лишь сняв весь слой левкаса можно было снова написать её, но … при том исчезало 150-летней давности письмо; смысл стараний терялся. В таком, казалось безнадёжном состоянии, икона попала к верхнетурским монахам.
И тут, вновь глас свыше явившийся, поведал, что Святитель Николай дарит эту свою икону святому Благоверному Царю-Искупителю Николаю!
Вот уж тогда с молитвами доска иконная была добросовестно очищена от старой живописи и на новом, сплошь золотом фоне, углублённом, как принято на иконах старинных, как диктовала сама доска, написан был образ Святого Царя Николая Второго.
Поясная фигура Его изображена в царском одеянии, шапке Мономаха.
Лик и сияние иконы настолько притягивают внимание, что остальные детали её становятся малозаметными.
Но сильно бросаются в глаза ярко алые, как капли крови святых царственных мучеников, чётки с крестом за стеклом киота, расположенные на месте мироточения по правую сторону от Образа.
Сплела их в одну ночь некая монахиня.
Уже два года инок верхнетурского монастыря Иоанн бережно возит икону со святым образом по весям российским, прибывая только туда, куда его приглашают.
Синий микроавтобус, в котором на специальных носилках, покрытых кровавоалой тканью, и на специально устроенном помосте с ковровым покрытием располагается икона, стал фактически мобильной часовней.
В ней находятся и другие святые иконы; особо обращает на себя внимание большой образ Иоанна Кронштадского.
Икона побывала на месте страданий царственных мучеников в Екатеринбурге, в монастыре Ганиной Ямы, где её обносили вокруг святого алтаря, во многих других местах.
Два месяца икона пребывала в Санкт-Петербурге.
В Одессе, куда она привезена по приглашению митрополита Одесского и Измаильского Агафангела, икона посетила храм Владимирской иконы Богородицы, затем два дня пребывала в Свято-Иверском монастыре, что находится в центре Школьного аэродрома, который неоднократно посещал Император Николай Александрович, и даже, как утверждают, управлял в полёте аэропланом да одну из царевен в воздух на нём поднимал.
Затем святая икона была доставлена в Свято-Успенский монастырь, где перед ней и мощами святого Кукши Одесского литургийную службу отслужил Владыка Агафангел.
Как раз во время этой службы омыл Одессу долго ожидаемый и сильный ливень.
По прибытии иконы в Казанский храм был отслужен молебен перед ней, иконами Сошествия во ад Спасителя и Всех Святых, в земле Одесской просиявших, до начала воскресной литургийной службы, а после неё – вновь, по пасхальному чину при открытых царских вратах и с возглашением «Христос Воскресе!», за ниспослание дождя на иссушенную землю, за прощение греха отступничества от веры православной и царской власти.
Сей храм икона посетила по просьбе сопровождающего её инока Иоанна в знак особого почитания Казанского образа Богородицы, именуемого Святым Знамением России.
В заключение слова, сказанного им после службы, о судьбах России, о семье, о необходимости почитания святого Царя-Мученика брат Иоанн просил поминать первого царя российского Михаила и игуменью Мавру, которой явился святой Образ Казанский, попрекнул одесситов за широко известное «юморинное» непочтение к Воскресению Христову, а последние прощальные слова его были:
«Оставайтесь с Кукшей!».
Храни, Господь, своего служителя в деле богоугодном!
р. Б. Геннадий
Одессу посетила икона Благоверного Царя-Искупителя Николая.
| 22 июня 2007 |
Последним местом пребывания в Одессе мироточивой иконы стал обновляемый храм Казанского образа Матери Божией, куда доставлена была икона в воскресный день 17 июня.
Как рассказал собравшимся на воскресную литургийную службу прихожанам храма, называемого в народе Казанским, сопровождающий икону инок Иоанн, явилась она чудесным образом. Однажды в нижнетурском российском храме голос, свыше явившийся, приказал священнику: «Найди в ризнице икону мою».
В результате недолгих поисков там обнаружена была им старинная икона Святителя Николая Мирликийского.
Оказалось, что она сильно опалена огнём, свечи очевидно, - обожжена была правая часть лика святого.
Найденную святыню отнесли к иконописцам с просьбой поновить её. Но заключение специалистов было безнадёжным – сильно пострадавшую икону восстановить невозможно.
Лишь сняв весь слой левкаса можно было снова написать её, но … при том исчезало 150-летней давности письмо; смысл стараний терялся. В таком, казалось безнадёжном состоянии, икона попала к верхнетурским монахам.
И тут, вновь глас свыше явившийся, поведал, что Святитель Николай дарит эту свою икону святому Благоверному Царю-Искупителю Николаю!
Вот уж тогда с молитвами доска иконная была добросовестно очищена от старой живописи и на новом, сплошь золотом фоне, углублённом, как принято на иконах старинных, как диктовала сама доска, написан был образ Святого Царя Николая Второго.
Поясная фигура Его изображена в царском одеянии, шапке Мономаха.
Лик и сияние иконы настолько притягивают внимание, что остальные детали её становятся малозаметными.
Но сильно бросаются в глаза ярко алые, как капли крови святых царственных мучеников, чётки с крестом за стеклом киота, расположенные на месте мироточения по правую сторону от Образа.
Сплела их в одну ночь некая монахиня.
Уже два года инок верхнетурского монастыря Иоанн бережно возит икону со святым образом по весям российским, прибывая только туда, куда его приглашают.
Синий микроавтобус, в котором на специальных носилках, покрытых кровавоалой тканью, и на специально устроенном помосте с ковровым покрытием располагается икона, стал фактически мобильной часовней.
В ней находятся и другие святые иконы; особо обращает на себя внимание большой образ Иоанна Кронштадского.
Икона побывала на месте страданий царственных мучеников в Екатеринбурге, в монастыре Ганиной Ямы, где её обносили вокруг святого алтаря, во многих других местах.
Два месяца икона пребывала в Санкт-Петербурге.
В Одессе, куда она привезена по приглашению митрополита Одесского и Измаильского Агафангела, икона посетила храм Владимирской иконы Богородицы, затем два дня пребывала в Свято-Иверском монастыре, что находится в центре Школьного аэродрома, который неоднократно посещал Император Николай Александрович, и даже, как утверждают, управлял в полёте аэропланом да одну из царевен в воздух на нём поднимал.
Затем святая икона была доставлена в Свято-Успенский монастырь, где перед ней и мощами святого Кукши Одесского литургийную службу отслужил Владыка Агафангел.
Как раз во время этой службы омыл Одессу долго ожидаемый и сильный ливень.
По прибытии иконы в Казанский храм был отслужен молебен перед ней, иконами Сошествия во ад Спасителя и Всех Святых, в земле Одесской просиявших, до начала воскресной литургийной службы, а после неё – вновь, по пасхальному чину при открытых царских вратах и с возглашением «Христос Воскресе!», за ниспослание дождя на иссушенную землю, за прощение греха отступничества от веры православной и царской власти.
Сей храм икона посетила по просьбе сопровождающего её инока Иоанна в знак особого почитания Казанского образа Богородицы, именуемого Святым Знамением России.
В заключение слова, сказанного им после службы, о судьбах России, о семье, о необходимости почитания святого Царя-Мученика брат Иоанн просил поминать первого царя российского Михаила и игуменью Мавру, которой явился святой Образ Казанский, попрекнул одесситов за широко известное «юморинное» непочтение к Воскресению Христову, а последние прощальные слова его были:
«Оставайтесь с Кукшей!».
Храни, Господь, своего служителя в деле богоугодном!
р. Б. Геннадий
| 22 июня 2007 |
Последним местом пребывания в Одессе мироточивой иконы стал обновляемый храм Казанского образа Матери Божией, куда доставлена была икона в воскресный день 17 июня.
Как рассказал собравшимся на воскресную литургийную службу прихожанам храма, называемого в народе Казанским, сопровождающий икону инок Иоанн, явилась она чудесным образом. Однажды в нижнетурском российском храме голос, свыше явившийся, приказал священнику: «Найди в ризнице икону мою».
В результате недолгих поисков там обнаружена была им старинная икона Святителя Николая Мирликийского.
Оказалось, что она сильно опалена огнём, свечи очевидно, - обожжена была правая часть лика святого.
Найденную святыню отнесли к иконописцам с просьбой поновить её. Но заключение специалистов было безнадёжным – сильно пострадавшую икону восстановить невозможно.
Лишь сняв весь слой левкаса можно было снова написать её, но … при том исчезало 150-летней давности письмо; смысл стараний терялся. В таком, казалось безнадёжном состоянии, икона попала к верхнетурским монахам.
И тут, вновь глас свыше явившийся, поведал, что Святитель Николай дарит эту свою икону святому Благоверному Царю-Искупителю Николаю!
Вот уж тогда с молитвами доска иконная была добросовестно очищена от старой живописи и на новом, сплошь золотом фоне, углублённом, как принято на иконах старинных, как диктовала сама доска, написан был образ Святого Царя Николая Второго.
Поясная фигура Его изображена в царском одеянии, шапке Мономаха.
Лик и сияние иконы настолько притягивают внимание, что остальные детали её становятся малозаметными.
Но сильно бросаются в глаза ярко алые, как капли крови святых царственных мучеников, чётки с крестом за стеклом киота, расположенные на месте мироточения по правую сторону от Образа.
Сплела их в одну ночь некая монахиня.
Уже два года инок верхнетурского монастыря Иоанн бережно возит икону со святым образом по весям российским, прибывая только туда, куда его приглашают.
Синий микроавтобус, в котором на специальных носилках, покрытых кровавоалой тканью, и на специально устроенном помосте с ковровым покрытием располагается икона, стал фактически мобильной часовней.
В ней находятся и другие святые иконы; особо обращает на себя внимание большой образ Иоанна Кронштадского.
Икона побывала на месте страданий царственных мучеников в Екатеринбурге, в монастыре Ганиной Ямы, где её обносили вокруг святого алтаря, во многих других местах.
Два месяца икона пребывала в Санкт-Петербурге.
В Одессе, куда она привезена по приглашению митрополита Одесского и Измаильского Агафангела, икона посетила храм Владимирской иконы Богородицы, затем два дня пребывала в Свято-Иверском монастыре, что находится в центре Школьного аэродрома, который неоднократно посещал Император Николай Александрович, и даже, как утверждают, управлял в полёте аэропланом да одну из царевен в воздух на нём поднимал.
Затем святая икона была доставлена в Свято-Успенский монастырь, где перед ней и мощами святого Кукши Одесского литургийную службу отслужил Владыка Агафангел.
Как раз во время этой службы омыл Одессу долго ожидаемый и сильный ливень.
По прибытии иконы в Казанский храм был отслужен молебен перед ней, иконами Сошествия во ад Спасителя и Всех Святых, в земле Одесской просиявших, до начала воскресной литургийной службы, а после неё – вновь, по пасхальному чину при открытых царских вратах и с возглашением «Христос Воскресе!», за ниспослание дождя на иссушенную землю, за прощение греха отступничества от веры православной и царской власти.
Сей храм икона посетила по просьбе сопровождающего её инока Иоанна в знак особого почитания Казанского образа Богородицы, именуемого Святым Знамением России.
В заключение слова, сказанного им после службы, о судьбах России, о семье, о необходимости почитания святого Царя-Мученика брат Иоанн просил поминать первого царя российского Михаила и игуменью Мавру, которой явился святой Образ Казанский, попрекнул одесситов за широко известное «юморинное» непочтение к Воскресению Христову, а последние прощальные слова его были:
«Оставайтесь с Кукшей!».
Храни, Господь, своего служителя в деле богоугодном!
р. Б. Геннадий
Отречение глазами швейцарского подданного
Мария Дегтярева
Тема, связанная с отречением последнего государя из династии Романовых, по сей день провоцирует споры. Романовы канонизированы как страстотерпцы, и для всех, кто их почитает, имеет значение не только то внутреннее, духовное возрастание, которое сопутствовало им на последнем отрезке земного пути, но и то, что предшествовало христианскому перенесению страданий: дела благотворительности, личная практическая помощь раненым в годы первой мировой, выдающиеся миротворческие инициативы Николая II на Гаагской конференции, прославление святых, строительство и восстановление храмов.
О христианском устроении Романовых свидетельствовал Иоанн Кронштадтский, призывавший молиться о них. Их прославление прозревал преп. Серафим Саровский. И все же, когда речь заходит об отречении, даже в среде верующих можно услышать «вопрос-сомнение»: а имел ли Николай II как глава государства «право на непротивление», т.е. на «неполитическое» действие, ведь его последствия слишком очевидны? В стране началась полоса беззаконий: с момента нелегитимного захвата власти партией большевиков в обход Учредительного Собрания до террора и массовых репрессий, которые в сумме с социальными последствиями деятельности большевистской партии стоили народу потерь, равных потерям военным. 15 марта 1917 г . – дата, определившая коллизии отечественной истории на протяжении XX века, и было бы полезно еще раз обратиться к историческим свидетельствам тех лет.
Среди них немаловажное значение имеют воспоминания Пьера Жильяра. Швейцарец по происхождению, он прожил в царской семье много лет, совмещая обязанности преподавателя французского языка у детей и воспитателя цесаревича Алексея. Сохранивший независимость суждений и необходимую дистанцию, как по отношению к господствующему в те годы общественному мнению, так и по отношению к предпочтениям царской четы, он избежал и ее порицания, и возможности извлечь сомнительные «преимущества» из того особого положения, в которое был поставлен. Последовавший за Романовыми в Сибирь Жильяр покинул Россию лишь после завершения расследования по делу их убийства и передачи следственных материалов французскому представителю. Человек либеральных взглядов, гражданин страны с давними традициями представительства, он писал о людях, отверженных многими из тех, что были им лично обязаны, с неизменным уважением и состраданием.
В ставке
Хроника мартовских событий 1917 года достаточно известна. Напомним лишь основные эпизоды тех дней. Начало весны было тревожным. Из Питера в Могилев приходили самые неутешительные известия: начавшиеся в хлебных очередях беспорядки были поддержаны заводскими рабочими. Это было похоже на удар в спину и тем более досадно, что положение на фронте, наконец, стабилизировалось: были налажены поставки продовольствия, медикаментов, теплых вещей. И вот, в момент, когда требовалось только одно – общее единодушие и терпение, царю доложили о том, что ситуация в Петрограде фактически вышла из-под контроля.
Как только поступило известие о бунте, государь повелел отправить с фронта войска для восстановления порядка в Петрограде, поручив эту задачу генерал-адъютанту Н. И. Иванову. Одновременно с этим он принял решение вернуться в Царское Село, передав командование генералу Алексееву, и с этой целью отбыл из Могилева. Поскольку во время следования оказалось, что узловые станции заняты мятежниками, царь, после неудачной попытки добраться до Царского Села другим путем, решил ехать в Псков, где находился штаб командующего северным фронтом генерал-адъютанта Рузского. Но все, что произошло в последующие дни, оказалось совершенной неожиданностью. До него доходили известия об интригах в высших кругах, однако он полагался на порядочность генералов, обязанных ему своим продвижением, присягавших перед Богом.
В Пскове царь имел продолжительный разговор с генералом Рузским о «безнадежности положения», ставший моментом происшедшего в нем психологического перелома. Наступил роковой день – четверг 2/15 марта. Ночью Рузский распорядился прекратить отправку войск для подавления мятежа. А затем государю сообщили о том, что только что созданный комитет Госдумы, предлагает ему добровольно отречься от престола. Затем последовало отречение.
С внешней стороны логика этого поступка не вполне понятна, и ближайших родственников царя известие об отречении, по словам великой княгини Ольги Александровны, «поразило как гром среди ясного неба». Поступок царя вызвал недоумение и у Жильяра, достаточно хорошо осведомленного об обстановке предреволюционных лет. «Генералы Алексеев и Рузский, даже если принимать во внимание их скептический настрой и решительное нежелание следовать приказам, – отмечал Жильяр, – это еще не вся страна». По убеждению швейцарца, не соответствовал действительности и тот ответ, который царь получил от Родзянко: о том, что успокоить волнения путем серьезных политических уступок уже не удастся, знаменитый ответ: «Слишком поздно». По свидетельству Жильяра, «царь все еще пользовался большим авторитетом в армии, равно как среди крестьян».
Чем было обусловлено решение царя? Почему в 1905 г . он действовал достаточно оперативно, а в 1917 не предпринял никаких попыток оказать сопротивление? Что это было – приступ малодушия, усталости? Именно это и легло в основу устоявшейся еще в советское время интерпретации.
Кстати, оснований для этой версии можно было найти предостаточно, стоило лишь обратиться к воспоминаниям людей, близко знавших Николая II и отмечавших отсутствие у него политической воли, недостаток решимости или же интеллигентность, не позволявшую ему в нужные моменты настоять на своем. Жильяр среди прочего упоминает и о том, что однажды слышал подобное признание и от Александры Федоровны: «С поразившей меня откровенностью она сказала, что сам царь всю жизнь страдал от врожденной робости». Собственные впечатления швейцарца лишь подтверждали это мнение: «Николай II был скромным и даже робким человеком…Как правило, интуитивно он знал правильное решение. Жаль только, что он редко следовал первому порыву и не доверял интуиции…Он спрашивал совета у тех, кого считал более компетентными, и с этого момента не мог контролировать стоявшие перед ним проблемы. Он колебался между исключающими друг друга вариантами их решения, и часто выбирал именно тот, который лично ему был менее симпатичен».
Но, каковы бы ни были личные качества государя, это решение невозможно оценивать вне политического контекста тех лет…
«Эффект окружения» или народный выбор?
Перед глазами вдовствующей императрицы Марии Федоровны и ее зятя великого князя Александра Михайловича, прибывших в Могилев на следующий день после отречения, оказалась …пачка телеграмм от командующих фронтами, советовавших царю немедленно сложить с себя властные полномочия, и среди них – подписанная великим князем Николаем Николаевичем. Именно это послание, по свидетельству Александра Михайловича, произвело на царя наибольшее впечатление: «Даже он, – сказал Ники, и впервые голос его дрогнул».
Такое «соотношение» в восприятии царя характеризовало настроение общества в целом, служило своеобразным «социальным срезом»: генералы как будто выражали волю народа, позиция Николая Николаевича еще раз обнаружила неразрешенные проблемы внутри династии. Оно выглядело не «началом» неповиновения, а его «завершением». Два «вектора», дестабилизировавшие правление в последние годы, – категорический настрой либеральной оппозиции и трагическая разобщенность самих Романовых – сложились в едином требовании его незамедлительной отставки.
Были ли у государя основания для колебаний? Вот лишь два признания, прозвучавшие годы спустя «справа» и «слева». Первое принадлежит одному из лидеров легальных марксистов П.Б. Струве: «Начиная с 1905 г ., с момента московского вооруженного восстания, как бы ни оценивать политику правительства 1905-1914 годов, реальная опасность свободе и порядку грозила в России уже не справа, а слева. К сожалению, вся русская оппозиция, с конституционно-демократической партией во главе, не понимала этого простого и ясного соотношения. Этим определялась не только ошибочная политика, которую вели, но и неправильный духовный и душевный тон, который после 17 октября 1905 года брали силы русской либеральной демократии в отношении царского правительства…» Запоздалое раскаяние своего рода.
Второе сделала как-то в одном из интервью великая княгиня Ольга Александровна: «Все эти критические годы Романовы, которые могли бы быть прочнейшей поддержкой трона, не были достойны звания или традиций семьи. Слишком много нас, Романовых, погрязло в мире эгоизма, где мало здравого смысла, не исключая бесконечные удовлетворения личных желаний и амбиций…Но кто из них заботился о впечатлении, которое они производили? Никто…»
Государь не чувствовал поддержки не только со стороны думских партий, занимавших неконструктивную позицию в отношении высшей государственной власти, но и со стороны династии. После убийства П.А. Столыпина его не покидало чувство политического одиночества. (После отречения в откровенном разговоре с матерью Николай Александрович говорил о том, что Столыпин никогда не допустил бы того, что сделали те, кого он приблизил к себе во время войны.)
И все это – на фоне падения авторитета семьи Романовых в военное время. В те годы, по свидетельству одного из современников, отношение либеральной общественности к Александре Федоровне незаметно приобрело характер «массовой истерии». Тональность нараставших, как снежный ком, обвинений в прогерманских симпатиях была настолько нетерпимой, что вызвала сожаление у посла Франции в Петрограде Мориса Палеолога: «Несчастная женщина не заслужила этих обвинений, о которых она знала, и которые очень расстраивали ее»; «Ее образование, воспитание и интеллектуальное и моральное развитие происходили под влиянием английского духа…Основа ее характера была целиком и полностью русской. Несмотря на эти ужасные россказни, которые ходят вокруг ее имени, я ни на минуту не сомневаюсь в ее патриотизме. Она страстно любила Россию».
По убеждению Пьера Жильяра, тот факт, что государыня была немецкой принцессой, весьма умело использовался не только «левыми», но и правительством Германии в спланированной компании дискредитации царского дома. Сам Жильяр стал однажды свидетелем любопытного эпизода. Беседуя как-то с одним молодым человеком, монархистом по убеждениям, он узнал о том, что в госпитале, где лечился этот молодой офицер, некто, якобы по распоряжению царицы, доставлял подарки и деньги пленным немецким офицерам, однако никогда не заходил в палаты, где лежали русские военные. Было начато расследование, полностью подтвердившее рассказ, но оказалось невозможно найти человека, который с помощью подложных документов заставил официальных лиц поверить в то, что он прибыл по распоряжению Александры Федоровны.
Принимая во внимание контекст, решение об отречении едва ли возможно рассматривать как шаг «сиюминутный», проявление слабости. В определенном смысле, он был «хорошо подготовлен» и вполне закономерен. Другой вопрос: действительно ли начавшаяся революция была «народной»? В сущности, Жильяр был прав: волнения носили «очаговый», локальный характер, состав участников был еще довольно узок. Однако 15 марта значение имело другое – то, что царь поверил в изъявление воли народа.
С этим, по-видимому, и связан столь разительный контраст между поведением царя в революционной ситуации 1905 г . и в марте 1917-го. Двенадцать лет назад, уверенный в спланированном характере волнений и видя в них угрозу общественной стабильности, Николай Александрович как глава государства, без колебаний отдает приказ о наведении порядка в столице и в губерниях, охваченных беспорядками. В 1917 году, принимая во внимание преобладающее настроение интеллигенции, думских партий, штаба, отступает перед «народом».
Мотивы, которыми руководствовался при этом государь, ясны. В своих воспоминаниях Жильяр неоднократно упоминает о том, что возможность подавления волнений в Петрограде была исключена для Николая Романова в силу опасности -спровоцировать гражданскую войну, которая дестабилизировала бы положение на фронте и привела к поражению России в войне. По-существу, единственной причиной отречения царя оказалась надежда на то, что люди, желавшие избавиться от него, при сохранении стабильности внутри государства смогут довести войну до победного конца. Он пожертвовал своей властью ради победы и верности союзническим обязательствам.
С точки зрения личной характеристики Романовых весьма ценно и свидетельство воспитателя царевича о том, как воспринял известия об отречении отца Алексей. Было решено, что Жильяр сообщит печальную новость своему подопечному. Выслушав все и не очень понимая сути происшедшего, мальчик задал вопрос: «Но если не будет царя, то кто же будет править Россией?» – «Ни слова о себе. Ни единого намека на свои права как наследника престола…»
Итак, исход событий, по мнению Жильяра, определили не «желание страны» и не «недостаток политической воли у Николая II » , а присущее царю обостренное чувство долга, внутреннее благородство и… «эффект ближайшего окружения» – его смогли убедить, будто его отречение «отвечает общественным ожиданиям и окажется лучшим из возможных для страны шагов в системе стабилизации».
Швейцарец одним из первых подметил парадокс русской революции: «Антанта сделала ошибку, полагая, что движение, начавшееся в феврале 1917 г ., носило народный характер. Ничего подобного – в нем участвовали только правящие классы. Народные массы были в стороне от всего этого. Неверно считать, что народный взрыв привел к свержению монархии. Напротив, падение монархии вызвало ту огромную волну, которая захлестнула Россию и чуть не затопила соседние страны».
«Эпилог»
…Раскаяние пришло одновременно с осознанием ошибок правления последних лет. Уже в конце марта – начале апреля, по воспоминаниям служившего в Царском Селе и исповедовавшего Романовых священника, Николай Александрович сожалел и об упущенной возможности введения конституционного правления, и о том страшном, трагическом обмане, которому он поддался в Могилеве: «…Я решил, что если это нужно для блага Родины, я готов на все». Но и в самый момент осознания проявилось внутреннее устроение, характер. Перед ссылкой в Тобольск, как передавал батюшке граф Бенкендорф, государь только и произнес: «Мне не жаль себя, а жаль тех людей, которые из-за меня пострадали и страдают. Жаль Родину и Народ.»
Пьер Жильяр, сопровождавший Романовых в Сибири и остававшийся при них почти до самого конца, оказался свидетелем «кульминационного момента» душевных переживаний Николая Александровича: «Царь, тем не менее, жадно следил за событиями в стране…У него появилась надежда, когда генерал Корнилов предложил Керенскому пойти на Петроград и положить конец большевистскому движению…Как же велико было его разочарование, когда Временное правительство отвергло этот единственный шанс на спасение!.. Тогда я впервые услышал от царя сожаление о том, что он отрекся от власти. Он тогда боялся, что его отказ спровоцирует начало гражданской войны перед лицом внешнего врага, и не хотел, чтобы по его вине пролилась хоть капля русской крови. Но разве не вслед за этим появился Ленин и его пособники, платные агенты Германии, чья преступная агитация уничтожила армию и подорвала устои страны? Теперь ему было мучительно больно видеть, что его отречение было напрасным, и что своим отказом от трона в интересах страны он на деле принес ей страшный вред. Эта мысль не давала ему покоя, преследовала его и, наконец, переросла в постоянное нравственное беспокойство и отчаяние».
Итак, отречение было ошибкой?.. В наши дни можно наблюдать, как иногда в глазах строгих критиков Николай II оказывается «ответственен» за преступления его последователей в не меньшей мере, чем за просчеты его предшественников – в общественном мнении своего времени. И как отличается по тону суждение о нем европейца, бывшего и очевидцем крушения монархии, и личного поражения Николая Александровича: «Он любил свой народ и свою страну со всей силой своей натуры…Какой трагической была участь этого монарха, чьим единственным желанием было быть ближе к своему народу, и мечта которого так и не исполнилась».
Мария Дегтярева
Тема, связанная с отречением последнего государя из династии Романовых, по сей день провоцирует споры. Романовы канонизированы как страстотерпцы, и для всех, кто их почитает, имеет значение не только то внутреннее, духовное возрастание, которое сопутствовало им на последнем отрезке земного пути, но и то, что предшествовало христианскому перенесению страданий: дела благотворительности, личная практическая помощь раненым в годы первой мировой, выдающиеся миротворческие инициативы Николая II на Гаагской конференции, прославление святых, строительство и восстановление храмов.
О христианском устроении Романовых свидетельствовал Иоанн Кронштадтский, призывавший молиться о них. Их прославление прозревал преп. Серафим Саровский. И все же, когда речь заходит об отречении, даже в среде верующих можно услышать «вопрос-сомнение»: а имел ли Николай II как глава государства «право на непротивление», т.е. на «неполитическое» действие, ведь его последствия слишком очевидны? В стране началась полоса беззаконий: с момента нелегитимного захвата власти партией большевиков в обход Учредительного Собрания до террора и массовых репрессий, которые в сумме с социальными последствиями деятельности большевистской партии стоили народу потерь, равных потерям военным. 15 марта 1917 г . – дата, определившая коллизии отечественной истории на протяжении XX века, и было бы полезно еще раз обратиться к историческим свидетельствам тех лет.
Среди них немаловажное значение имеют воспоминания Пьера Жильяра. Швейцарец по происхождению, он прожил в царской семье много лет, совмещая обязанности преподавателя французского языка у детей и воспитателя цесаревича Алексея. Сохранивший независимость суждений и необходимую дистанцию, как по отношению к господствующему в те годы общественному мнению, так и по отношению к предпочтениям царской четы, он избежал и ее порицания, и возможности извлечь сомнительные «преимущества» из того особого положения, в которое был поставлен. Последовавший за Романовыми в Сибирь Жильяр покинул Россию лишь после завершения расследования по делу их убийства и передачи следственных материалов французскому представителю. Человек либеральных взглядов, гражданин страны с давними традициями представительства, он писал о людях, отверженных многими из тех, что были им лично обязаны, с неизменным уважением и состраданием.
В ставке
Хроника мартовских событий 1917 года достаточно известна. Напомним лишь основные эпизоды тех дней. Начало весны было тревожным. Из Питера в Могилев приходили самые неутешительные известия: начавшиеся в хлебных очередях беспорядки были поддержаны заводскими рабочими. Это было похоже на удар в спину и тем более досадно, что положение на фронте, наконец, стабилизировалось: были налажены поставки продовольствия, медикаментов, теплых вещей. И вот, в момент, когда требовалось только одно – общее единодушие и терпение, царю доложили о том, что ситуация в Петрограде фактически вышла из-под контроля.
Как только поступило известие о бунте, государь повелел отправить с фронта войска для восстановления порядка в Петрограде, поручив эту задачу генерал-адъютанту Н. И. Иванову. Одновременно с этим он принял решение вернуться в Царское Село, передав командование генералу Алексееву, и с этой целью отбыл из Могилева. Поскольку во время следования оказалось, что узловые станции заняты мятежниками, царь, после неудачной попытки добраться до Царского Села другим путем, решил ехать в Псков, где находился штаб командующего северным фронтом генерал-адъютанта Рузского. Но все, что произошло в последующие дни, оказалось совершенной неожиданностью. До него доходили известия об интригах в высших кругах, однако он полагался на порядочность генералов, обязанных ему своим продвижением, присягавших перед Богом.
В Пскове царь имел продолжительный разговор с генералом Рузским о «безнадежности положения», ставший моментом происшедшего в нем психологического перелома. Наступил роковой день – четверг 2/15 марта. Ночью Рузский распорядился прекратить отправку войск для подавления мятежа. А затем государю сообщили о том, что только что созданный комитет Госдумы, предлагает ему добровольно отречься от престола. Затем последовало отречение.
С внешней стороны логика этого поступка не вполне понятна, и ближайших родственников царя известие об отречении, по словам великой княгини Ольги Александровны, «поразило как гром среди ясного неба». Поступок царя вызвал недоумение и у Жильяра, достаточно хорошо осведомленного об обстановке предреволюционных лет. «Генералы Алексеев и Рузский, даже если принимать во внимание их скептический настрой и решительное нежелание следовать приказам, – отмечал Жильяр, – это еще не вся страна». По убеждению швейцарца, не соответствовал действительности и тот ответ, который царь получил от Родзянко: о том, что успокоить волнения путем серьезных политических уступок уже не удастся, знаменитый ответ: «Слишком поздно». По свидетельству Жильяра, «царь все еще пользовался большим авторитетом в армии, равно как среди крестьян».
Чем было обусловлено решение царя? Почему в 1905 г . он действовал достаточно оперативно, а в 1917 не предпринял никаких попыток оказать сопротивление? Что это было – приступ малодушия, усталости? Именно это и легло в основу устоявшейся еще в советское время интерпретации.
Кстати, оснований для этой версии можно было найти предостаточно, стоило лишь обратиться к воспоминаниям людей, близко знавших Николая II и отмечавших отсутствие у него политической воли, недостаток решимости или же интеллигентность, не позволявшую ему в нужные моменты настоять на своем. Жильяр среди прочего упоминает и о том, что однажды слышал подобное признание и от Александры Федоровны: «С поразившей меня откровенностью она сказала, что сам царь всю жизнь страдал от врожденной робости». Собственные впечатления швейцарца лишь подтверждали это мнение: «Николай II был скромным и даже робким человеком…Как правило, интуитивно он знал правильное решение. Жаль только, что он редко следовал первому порыву и не доверял интуиции…Он спрашивал совета у тех, кого считал более компетентными, и с этого момента не мог контролировать стоявшие перед ним проблемы. Он колебался между исключающими друг друга вариантами их решения, и часто выбирал именно тот, который лично ему был менее симпатичен».
Но, каковы бы ни были личные качества государя, это решение невозможно оценивать вне политического контекста тех лет…
«Эффект окружения» или народный выбор?
Перед глазами вдовствующей императрицы Марии Федоровны и ее зятя великого князя Александра Михайловича, прибывших в Могилев на следующий день после отречения, оказалась …пачка телеграмм от командующих фронтами, советовавших царю немедленно сложить с себя властные полномочия, и среди них – подписанная великим князем Николаем Николаевичем. Именно это послание, по свидетельству Александра Михайловича, произвело на царя наибольшее впечатление: «Даже он, – сказал Ники, и впервые голос его дрогнул».
Такое «соотношение» в восприятии царя характеризовало настроение общества в целом, служило своеобразным «социальным срезом»: генералы как будто выражали волю народа, позиция Николая Николаевича еще раз обнаружила неразрешенные проблемы внутри династии. Оно выглядело не «началом» неповиновения, а его «завершением». Два «вектора», дестабилизировавшие правление в последние годы, – категорический настрой либеральной оппозиции и трагическая разобщенность самих Романовых – сложились в едином требовании его незамедлительной отставки.
Были ли у государя основания для колебаний? Вот лишь два признания, прозвучавшие годы спустя «справа» и «слева». Первое принадлежит одному из лидеров легальных марксистов П.Б. Струве: «Начиная с 1905 г ., с момента московского вооруженного восстания, как бы ни оценивать политику правительства 1905-1914 годов, реальная опасность свободе и порядку грозила в России уже не справа, а слева. К сожалению, вся русская оппозиция, с конституционно-демократической партией во главе, не понимала этого простого и ясного соотношения. Этим определялась не только ошибочная политика, которую вели, но и неправильный духовный и душевный тон, который после 17 октября 1905 года брали силы русской либеральной демократии в отношении царского правительства…» Запоздалое раскаяние своего рода.
Второе сделала как-то в одном из интервью великая княгиня Ольга Александровна: «Все эти критические годы Романовы, которые могли бы быть прочнейшей поддержкой трона, не были достойны звания или традиций семьи. Слишком много нас, Романовых, погрязло в мире эгоизма, где мало здравого смысла, не исключая бесконечные удовлетворения личных желаний и амбиций…Но кто из них заботился о впечатлении, которое они производили? Никто…»
Государь не чувствовал поддержки не только со стороны думских партий, занимавших неконструктивную позицию в отношении высшей государственной власти, но и со стороны династии. После убийства П.А. Столыпина его не покидало чувство политического одиночества. (После отречения в откровенном разговоре с матерью Николай Александрович говорил о том, что Столыпин никогда не допустил бы того, что сделали те, кого он приблизил к себе во время войны.)
И все это – на фоне падения авторитета семьи Романовых в военное время. В те годы, по свидетельству одного из современников, отношение либеральной общественности к Александре Федоровне незаметно приобрело характер «массовой истерии». Тональность нараставших, как снежный ком, обвинений в прогерманских симпатиях была настолько нетерпимой, что вызвала сожаление у посла Франции в Петрограде Мориса Палеолога: «Несчастная женщина не заслужила этих обвинений, о которых она знала, и которые очень расстраивали ее»; «Ее образование, воспитание и интеллектуальное и моральное развитие происходили под влиянием английского духа…Основа ее характера была целиком и полностью русской. Несмотря на эти ужасные россказни, которые ходят вокруг ее имени, я ни на минуту не сомневаюсь в ее патриотизме. Она страстно любила Россию».
По убеждению Пьера Жильяра, тот факт, что государыня была немецкой принцессой, весьма умело использовался не только «левыми», но и правительством Германии в спланированной компании дискредитации царского дома. Сам Жильяр стал однажды свидетелем любопытного эпизода. Беседуя как-то с одним молодым человеком, монархистом по убеждениям, он узнал о том, что в госпитале, где лечился этот молодой офицер, некто, якобы по распоряжению царицы, доставлял подарки и деньги пленным немецким офицерам, однако никогда не заходил в палаты, где лежали русские военные. Было начато расследование, полностью подтвердившее рассказ, но оказалось невозможно найти человека, который с помощью подложных документов заставил официальных лиц поверить в то, что он прибыл по распоряжению Александры Федоровны.
Принимая во внимание контекст, решение об отречении едва ли возможно рассматривать как шаг «сиюминутный», проявление слабости. В определенном смысле, он был «хорошо подготовлен» и вполне закономерен. Другой вопрос: действительно ли начавшаяся революция была «народной»? В сущности, Жильяр был прав: волнения носили «очаговый», локальный характер, состав участников был еще довольно узок. Однако 15 марта значение имело другое – то, что царь поверил в изъявление воли народа.
С этим, по-видимому, и связан столь разительный контраст между поведением царя в революционной ситуации 1905 г . и в марте 1917-го. Двенадцать лет назад, уверенный в спланированном характере волнений и видя в них угрозу общественной стабильности, Николай Александрович как глава государства, без колебаний отдает приказ о наведении порядка в столице и в губерниях, охваченных беспорядками. В 1917 году, принимая во внимание преобладающее настроение интеллигенции, думских партий, штаба, отступает перед «народом».
Мотивы, которыми руководствовался при этом государь, ясны. В своих воспоминаниях Жильяр неоднократно упоминает о том, что возможность подавления волнений в Петрограде была исключена для Николая Романова в силу опасности -спровоцировать гражданскую войну, которая дестабилизировала бы положение на фронте и привела к поражению России в войне. По-существу, единственной причиной отречения царя оказалась надежда на то, что люди, желавшие избавиться от него, при сохранении стабильности внутри государства смогут довести войну до победного конца. Он пожертвовал своей властью ради победы и верности союзническим обязательствам.
С точки зрения личной характеристики Романовых весьма ценно и свидетельство воспитателя царевича о том, как воспринял известия об отречении отца Алексей. Было решено, что Жильяр сообщит печальную новость своему подопечному. Выслушав все и не очень понимая сути происшедшего, мальчик задал вопрос: «Но если не будет царя, то кто же будет править Россией?» – «Ни слова о себе. Ни единого намека на свои права как наследника престола…»
Итак, исход событий, по мнению Жильяра, определили не «желание страны» и не «недостаток политической воли у Николая II » , а присущее царю обостренное чувство долга, внутреннее благородство и… «эффект ближайшего окружения» – его смогли убедить, будто его отречение «отвечает общественным ожиданиям и окажется лучшим из возможных для страны шагов в системе стабилизации».
Швейцарец одним из первых подметил парадокс русской революции: «Антанта сделала ошибку, полагая, что движение, начавшееся в феврале 1917 г ., носило народный характер. Ничего подобного – в нем участвовали только правящие классы. Народные массы были в стороне от всего этого. Неверно считать, что народный взрыв привел к свержению монархии. Напротив, падение монархии вызвало ту огромную волну, которая захлестнула Россию и чуть не затопила соседние страны».
«Эпилог»
…Раскаяние пришло одновременно с осознанием ошибок правления последних лет. Уже в конце марта – начале апреля, по воспоминаниям служившего в Царском Селе и исповедовавшего Романовых священника, Николай Александрович сожалел и об упущенной возможности введения конституционного правления, и о том страшном, трагическом обмане, которому он поддался в Могилеве: «…Я решил, что если это нужно для блага Родины, я готов на все». Но и в самый момент осознания проявилось внутреннее устроение, характер. Перед ссылкой в Тобольск, как передавал батюшке граф Бенкендорф, государь только и произнес: «Мне не жаль себя, а жаль тех людей, которые из-за меня пострадали и страдают. Жаль Родину и Народ.»
Пьер Жильяр, сопровождавший Романовых в Сибири и остававшийся при них почти до самого конца, оказался свидетелем «кульминационного момента» душевных переживаний Николая Александровича: «Царь, тем не менее, жадно следил за событиями в стране…У него появилась надежда, когда генерал Корнилов предложил Керенскому пойти на Петроград и положить конец большевистскому движению…Как же велико было его разочарование, когда Временное правительство отвергло этот единственный шанс на спасение!.. Тогда я впервые услышал от царя сожаление о том, что он отрекся от власти. Он тогда боялся, что его отказ спровоцирует начало гражданской войны перед лицом внешнего врага, и не хотел, чтобы по его вине пролилась хоть капля русской крови. Но разве не вслед за этим появился Ленин и его пособники, платные агенты Германии, чья преступная агитация уничтожила армию и подорвала устои страны? Теперь ему было мучительно больно видеть, что его отречение было напрасным, и что своим отказом от трона в интересах страны он на деле принес ей страшный вред. Эта мысль не давала ему покоя, преследовала его и, наконец, переросла в постоянное нравственное беспокойство и отчаяние».
Итак, отречение было ошибкой?.. В наши дни можно наблюдать, как иногда в глазах строгих критиков Николай II оказывается «ответственен» за преступления его последователей в не меньшей мере, чем за просчеты его предшественников – в общественном мнении своего времени. И как отличается по тону суждение о нем европейца, бывшего и очевидцем крушения монархии, и личного поражения Николая Александровича: «Он любил свой народ и свою страну со всей силой своей натуры…Какой трагической была участь этого монарха, чьим единственным желанием было быть ближе к своему народу, и мечта которого так и не исполнилась».
Духовный смысл отречения святого Государя Николая II
Никакой глава государства не смог бы противостоять смуте такого масштаба. Поэтому не имеет смысла все сводить к мнимому "безволию" и "отсутствию политических способностей" у Государя Николая II. Здесь сыграли роль более важные, эпохальные факторы, которые создали в российском обществе духовные предпосылки для революции и парализовали сопротивление народа ей.
Царя тогда предал почти весь высший генералитет. По описанию адмирала А. Бубнова[105], в Ставке царила атмосфера заговора. В решающий момент, в ответ на ловко сформулированный запрос начальника Штаба Алексеева к командующим фронтами (об отречении), лишь два генерала публично выразили преданность Государю и готовность вести свои войска на усмирение мятежа (генерал-адъютант Хан Нахичеванский и генерал-лейтенант граф Ф.А. Келлер; но их телеграммы Государю переданы не были). Большинство приветствовало отречение, нацепив красные банты. В том числе будущие основатели Белой армии генералы Алексеев и Корнилов (последнему выпало объявить Царской семье приказ Временного правительства о ее аресте). Корнилов наградил Георгиевским крестом унтер-офицера Кирпичникова, застрелившего офицера в дни петроградского бунта.
Великий Князь Кирилл Владимiрович также нарушил присягу и 1 марта 1917 г. – еще до отречения Царя и как средство давления на него! – снял свою воинскую часть (Гвардейский экипаж) с охраны Царской семьи, под красным флагом явился в Государственную Думу, предоставил этому штабу масонской революции своих гвардейцев для охраны арестованных царских министров и выпустил призыв к другим войскам «присоединиться к новому правительству»[106].
Это ширящееся предательство было для Государя тяжелым ударом... Читая в новостях, что его отречения требуют армия, народ и даже члены династии, Помазанник не счел возможным удерживать свою власть насилием над народом, поскольку оказался ему не нужен, – в этом случае он все равно переставал быть настоящим самодержцем... В то же время, передавая власть брату, Царь хотел облегчить совесть народа, не возлагать на него грех клятвопреступления.
Отречение Государю представлялось неизбежным, когда "кругом измена и трусость и обман", – таковы были последние слова в царском дневнике в ночь отречения. Помимо Великого Князя Кирилла, Государя предали и многие другие члены династии. Дядя Царя, Вел. Кн. Николай Николаевич знал о заговоре, но не воспрепятствовал этому и поддержал Временное правительство: «Новое правительство уже существует и никаких перемен быть не может. Никакой реакции, ни в каких видах я не допущу...»[107]. О «всемерной поддержке» Временного правительства заявили также Великие Князья Борис Владимiрович, Николай Михайлович, Александр Михайлович, Сергей Михайлович, принц Александр Ольденбургский[108]... А Кирилл Владимiрович, лично принявший вооруженное участие в свержении царской власти, пригласил газетчиков домой и дал им несколько интервью о «гнете старого режима» и о «сияющих впереди звездах народного счастья»[109]; он даже оправдал арест Царской семьи словами: «Исключительные обстоятельства требуют исключительных мероприятий»[110]!
Отношения Государя с многими членами династии испортились давно – из-за их незаконных браков. Так, Великий Князь Кирилл в нарушение фамильных, государственных и церковных законов женился даже на своей двоюродной сестре, разведенной и неправославной. Против нарушителей Государь применял санкции (потомство Кирилла было лишено прав престолонаследия[111]), из-за чего Великие Князья позволяли себе открытую фронду и фактически вписались в кампанию революционеров по дискредитации Царской семьи. Особенно это проявилось в раздувании "влияния Распутина"; его убийство, в котором были замешаны члены династии, показало, что становится "все дозволено". В семье Кирилла, как свидетельствовал Родзянко, даже строили планы «уничтожить Императрицу»[112]. Такое отношение членов Императорской фамилии к Государю отражалось в печати и также оказывало разрушительное воздействие на государственную дисциплину и на народ.
Разумеется, фрондируя против Николая II до революции, такие члены династии не намеревались свергать саму монархию: этим они лишили бы себя доходов из уделов. Они лишь надеялись использовать заговорщиков для дворцового переворота внутри династии (семья Кирилла строила планы посадить его на трон), но обманулись. Временное правительство сразу показало, что даже лояльные Романовы как "символы царизма" новой власти не нужны.
Более же всего духовное состояние России тогда выявилось в поведении высших архиереев Русской Православной Церкви. Они не осудили Февральской революции, не выступили против незаконного отречения Царя, принужденного к тому обманом и насилием, не поддержали его духовно, а лишь безвольно последовали призыву его брата Михаила (3 марта) подчиниться Временному правительству, несмотря на призывы товарища обер-прокурора Н.Д. Жевахова и телеграммы некоторых отделений Союза русского народа к Синоду поддержать монархию. Уже 2 марта члены Синода «признали необходимым немедленно войти в сношение с Исполнительным комитетом Государственной Думы», то есть с самозванным новым правительством. Многие архиереи даже «выражали искреннюю радость по поводу наступления новой эры в жизни Православной Церкви»; 4 марта из зала заседаний было вынесено царское кресло, которое являлось «символом порабощения Церкви государством». За редкими исключениями, архиереи удивительно поспешно определением от 7 марта вычеркнули имя Помазанника Божия из богослужебных книг и предписали вместо него поминать «благоверное Временное правительство», то есть никем не избранных для этой должности масонов-заговорщиков, которые в тот же день решили арестовать Царскую семью. Верховные архипастыри не вспомнили даже о клятвопреступлении, де-факто освободив армию и народ от присяги законному Царю, которую каждый служивший гражданин Империи приносил на Евангелии (впрочем, официальное освобождение от присяги Синод все же постеснялся издать). 7 марта всем епархиям был разослан текст присяги новой власти со словами: «В заключение данной мною клятвы осеняю себя крестным знамением и нижеподписуюсь»; принятие присяги производилось с участием духовенства[113]. И, наконец, в знаменитом Обращении Святейшего Синода от 9 марта говорилось:
«Свершилась воля Божия. Россия вступила на путь новой государственной жизни... доверьтесь Временному Правительству; все вместе и каждый в отдельности приложите усилия, чтобы трудами и подвигами, молитвою и повиновением облегчить ему великое дело водворения новых начал государственной жизни и общим разумом вывести Россию на путь истинной свободы, счастья и славы. Святейший Синод усердно молит Всемогущего Господа, да благословит Он труды и начинания Временного Российского Правительства...»[114].
Тем самым Синод, вместо призыва к соблюдению Основных законов и присяги Помазаннику Божию, совершил церковное оправдание революции ради земных благ «истинной свободы, счастья и славы». Синод мог хотя бы подчеркнуть временный и условный характер нового правительства, но архиереи еще до решения будущего Учредительного собрания (которое должно было решить вопрос о форме правления) сочли монархию безвозвратно упраздненною «волей Божией» и «общим разумом»; послание подписали все члены Синода, даже митрополиты Киевский Владимiр и Московский Макарий, имевшие репутацию монархистов-черносотенцев. Такой призыв от имени Церкви парализовал сопротивление монархических организаций и православного церковного народа по всей стране. Лишь в немногих приходах продолжала звучать молитва о Государе и из немногих городов в Синод поступили запросы о присяге и призывы к сопротивлению революции. Бόльшая часть духовенства растерянно отмолчалась, а многие епархиальные собрания (во Владивостоке, Томске, Омске, Харькове, Туле) также приветствовали «новый строй»[115]. 12 июля Синод обратился с соответствующим посланием к гражданам России, «сбросившей с себя сковывавшие ее политические цепи»[116]. Все это, к сожалению, отразилось и в деяниях Поместного Собора 1917–1918 годов (которые поэтому не могут служить надежной духовной основой для возрождения церковной жизни после падения коммунизма).
Неважно, сделали это архиереи под давлением масонской власти или из чувства своей "порабощенности" светской властью в соперничестве с нею (как предполагает цитированный нами М.А. Бабкин в своей обстоятельной работе). В любом случае это стало возможно из-за того, что даже возглавление Русской Церкви поддалось общему апостасийному процессу и утратило понимание удерживающей сути православной монархии. В этом и была главная причина революции: сначала она произошла в головах ведущего слоя. И это было главной причиной внутренней слабости России перед натиском ее врагов.
Еще раз подчеркнем, что отречение Государя в пользу брата в обход царевича Алексея было незаконно с точки зрения Основных Законов Империи. Даже по форме оно было сделано в виде телеграммы начальнику штаба с карандашной подписью, а не в виде положенного в столь серьезных случаях Манифеста (опубликовав эту телеграмму под заглавием "Манифест отречения", февралисты совершили подлог). Тем более вопиюще незаконной была передача братом Царя решения судьбы самой монархической государственности на "волю народа" (Учредительного собрания). Его принудили к этому революционеры-февралисты, сами сознававшие нелегитимность этого акта. Так, В.Д. Набоков, один из составителей отказа Михаила, признал, что никто не был вправе «лишать престола то лицо [царевича Алексея], которое по закону имеет на него право». Поэтому заговорщики «не видели центра тяжести в юридической силе формулы, а только в ее нравственно-политическом значении»[117], – это важное признание с точки зрения легитимности всех последующих властей России.
4 марта, узнав о таком поступке своего брата, Государь заявил, что передумал и согласен на вступление на Престол царевича Алексея при регентстве брата. Но генерал Алексеев не отправил эту телеграмму Временному правительству, «чтобы не смущать умы», поскольку отречения уже были опубликованы. (Об этом малоизвестном, но чрезвычайно важном эпизоде писали полковники В.М. Пронин и Д.Н. Тихобразов, генерал А.И. Деникин, историк Г.М. Катков.)[118]
Из всего этого следует, что на Государя нельзя возлагать вину за падение монархического строя и за нарушение клятвы Собора 1613 года. В своем обращении к начальнику штаба Государь, чтобы «облегчить народу Нашему тесное единение и сплочение всех сил народных для ... доведения войны во что бы то ни стало до победного конца», – передал трон своему брату Михаилу и призвал народ «к исполнению своего святого долга» перед Отечеством «повиновением Царю» (курсив наш). Не Государь Николай II передал решение о судьбе монархии на волю Учредительного собрания – это сделали не имевшие на то права брат и присоединившиеся к его заявлению другие члены династии при шумном требовании "прогрессивной общественности" и последовавшем благословении Синода. То есть это ведущий слой нашего народа нарушил и личную присягу, и соборную клятву верности 1613 года – причем в дни Великого поста! – и втянул в это грехопадение почти всю Россию...
Разумеется, и на простой народ повлияла клеветническая кампания против Царя. Этим объясняется всеобщее попустительство свержению монархии: народ выжидал исхода событий и обещанных выборов в Учредительное собрание (надеялись, что это будет нечто вроде традиционного Земского Собора). А когда выяснилось, что все обвинения против Царской семьи – клевета, все больше распространялось сочувствие к свергнутому Государю. Комиссия Временного правительства, созданная для обнаружения доказательств "антинародной деятельности" Царя, "поощрения им антисемитских погромов", его "тайных переговоров с Германией", назначения министров "под влиянием Распутина", ничего подобного не обнаружила. Один из следователей-евреев, эсер, сказал: «Что мне делать, я начинаю любить Царя». А главный следователь В.М. Руднев закончил свой доклад словами: «Император чист, как кристалл»[119].
Тем не менее из-под ареста ни его, ни его семью не освободили, что и способствовало их убийству большевиками после перехвата власти. Царскую семью держали в Царскосельском дворце, с ограничением на общение даже друг с другом. И никто из ранее активных монархистов не вступился за нее. Правда, многие тоже были арестованы, их организации разгромлены. Но даже Всероссийский Поместный Собор не вступился за Помазанника... Сам же свергнутый Император не искал путей бегства за границу и разделил судьбу лучшей части своего народа.
Те, кто упрекает Государя в "безволии" в те роковые дни, не осознают мистического уровня катастрофы, остановить которую никакой глава государства был не в силах. Не революция произошла в результате отречения Царя, поскольку он ее "не остановил", а его насильственное отрешение от власти было победной атакой предсказанной в Священном Писании всемiрной апостасийной революции. Так же и в конце истории последний "удерживающий" не сможет силою противостоять "тайне беззакония", но это не будет его вина, а вина неудержимо апостасийного мiра. В этом смысле антимонархическая революция в удерживающей России стала генеральной репетицией апокалипсических событий, с той же расстановкой действующих сил.
Судя по всему, из всех политических участников революционной драмы более всего ощущал ее смысл именно Государь Николай II (пусть даже не всегда совершенно осознанно – человеку не дано точно знать будущее, – а интуитивно, своей совестью; вспомним верный голос его совести в еврейском вопросе). Ведь он был Помазанником Божиим и никогда не забывал этого, отказываясь идти на поводу у неразумных требований "общественности" (именно из-за его твердости, а не безволия, она считала Царя "глупым полковником", "антисемитом" и т.п.). Таинство Помазания на царство не наделяет правителя особым талантом политического расчета, но раскрывает ему духовный взор: если Царь верен Богу, тогда он именно совестью своей чувствует, как надо служить Замыслу Божию в данных обстоятельствах. И если каждый верующий человек в трудном положении обращается к Богу с молитвой о помощи и вразумлении, то, несомненно, и Помазанник не мог не делать этого в те страшные великопостные дни перед величайшей русской святыней – Владимiрской иконой Божией Матери, находившейся тогда в Ставке[120]. И если Бог по Своей милости порою помогает даже недостойным, мог ли Он не помочь принять верное решение совести самому православному из последних монархов Третьего Рима?
Государь всегда помнил о своем рождении в день Иова Многострадального, воспринимая это как указание свыше. Царю были известны предсказания преподобного Серафима Саровского и других подвижников о мученической судьбе Царской семьи, о революции и бедствиях России, о возможности покаяния и грядущего возрождения. Многие мемуаристы отмечали предчувствие св. Государем своей судьбы и приводили его слова «Быть может, необходима искупительная жертва для спасения России – я буду этой жертвой»[121].
Он предчувствовал, что спасти Россию уже нельзя военно-политическими мерами (которые он предпринял для подавления бунта, но они были за его спиной отменены генералами-заговорщиками), а только Божией помощью – вот что было тогда для него главной мыслью. Поэтому в те безумные для России дни его смиренный отказ бороться за власть и затем за жизнь был не слабостью, а продолжением служения православного Царя, слушающего голос своей совести. Его отказ от борьбы за власть в тех условиях в чем-то подобен, христоподражательно, отказу Христа бороться за Свою власть и жизнь перед распятием. Ведь и Христа Его избранный народ распял именно как Царя, не соответствующего земным представлениям еврейского народа о царском могуществе. (Параллель видна и в предательстве Царя иерархами Святейшего Синода – так же, как от Христа во время Его ареста отреклись Его ученики.) Сын Божий смиренно предал Себя в руки палачей ради спасения рода человеческого через победу над смертью в Своем Воскресении. Он молча стоял перед Пилатом и беснующейся еврейской толпой. Так же на свою Голгофу молча взошел и Помазанник Божий Николай II, человек высочайшего христианского духа, полагаясь на волю Божию с полным доверием к ней и чувствуя, что Господь не оставит Россию, даже если, возможно, иного пути ее спасения уже нет, кроме как самопожертвованием для вразумления потомков на предстоящем пути страданий. Вот в чем смысл святости Царя Мученика.
Таким образом, он ощущал свое вынужденное отречение как последний акт царского служения Помазанника Божия воле Божией. Это подтвердилось чудесным явлением иконы Державной Божией Матери в Коломенском в день отречения и затем было открыто митрополиту Московскому Макарию (когда Временное правительство сочло его неисправимым монархистом и отправило в ссылку) в примечательном сне: Царь вымолил у Господа горькую чашу для себя и манну для своего народа, после чего незримый голос сказал: «Государь взял вину русского народа на себя, и русский народ прощен»[122].
Но прощение духовно действует лишь вместе с осознанием греха грешниками и с их покаянием – до тех пор оно остается невостребованным.
+ + +
Свержение православной монархии с последующим убийством Помазанника Божия стало кульминацией в двухтысячелетнем противоборстве "тайны беззакония" и христианских сил, на государственном уровне удерживавших мiр на пути следования Божию замыслу. С тех пор в мiре больше нет такого государства. Поэтому мiровая закулиса в ХХ веке смогла приступить к установлению «новой эпохи в истории мiра» (Ллойд Джордж), успешно преодолевая инстинктивное, а уже не духовно осознанное сопротивление прочих народов в последующих войнах.
Но прежде всего мiровой закулисе предстояло справиться с сопротивлением русского народа, который, даже лишившись православной государственности, оказался не пригоден для целей "тайны беззакония".
[105] Бубнов А. В царcкой Cтавке. Нью-Йорк, 1955.
[106] См. подробнее: Назаров М.В. Кто наследник Российского Престола? М., 1998. С. 30-34, 287-289.
[107] Cм.: Данилов Ю. Великий князь Николай Николаевич. Париж, 1930. C. 316-317; Cмирнов C. Иcтория одного заговора // Поcледние новоcти. Париж, 1928. 22 апр.; Беcеда c вел. кн. Николаем Николаевичем // Утро Роccии. 1917. № 63. 6 марта. C. 1.
[108] Телеграммы великих князей миниcтру-предcедателю Временного Правительcтва // Биржевые ведомоcти (утренний выпуcк). 1917. 14 марта. C. 4; Утро Роccии. 1917. № 69. 12 марта. C. 4; № 70. 14 марта. C. 3; Руccкое cлово. М., 1917. № 48. 2 марта. C. 2.
[109] У великого князя Кирилла Владимiровича // Биржевые ведомости. 1917. № 16127 (вечерний выпуск). 9/22 марта. С. 1.
[110] Петроградская газета. 1917. № 58. 9 марта.
[111] Соответствующие документы и их анализ см.: Назаров М.В. Кто наследник Российского Престола? С. 19-30, 140-163.
[112] Родзянко М.В. Крушение империи // Архив руccкой революции. 1926. Т. ХVII. C. 158-159.
[113] Бабкин М.А. Святейший Синод Православной Российской Церкви и революционные события февраля-марта 1917 г. // Клио. СПб., 2001. № 2. С. 110-120.
[114] Церковные ведомости. Пг., 1917. № 9-15. С. 58.
[115] Особая папка Святейшего Синода. Российский Государственный Исторический Архив. Ф. 796. Оп. 204. Ед. хр. 256. – Цит. по: www.rusprav.ru, 23.7.2003.
[116] Цит. по: Бабкин М.А. Указ. соч. С. 115.
[117] Набоков В.Д. Временное правительство // Архив русской революции. 1921. Т. 1. С. 18, 21.
[118] См. подробнее: Православный Царь Мученик. Сост. С.В. Фомин. М., 1997. С. 583-584.
[119] Руднев В.М. Правда о Царской Семье // Руccкая летопиcь. Париж, 1922. Кн. 2. С. 16.
[120] Шавельский Георгий, прот. Воспоминания. Нью-Йорк. 1954. Т. II. С. 81.
[121] Свидетельства см. в книге: Россия перед вторым пришествием. 1998. Т. I. Гл. 19; Т. II. Гл. 25. Эти слова включены в службу св. Царю Мученику в Русской Православной Церкви за границей.
[122] Нилус С.А. На берегу Божьей реки. Сан-Франциско, 1969. Т. II. С. 183-184.
Никакой глава государства не смог бы противостоять смуте такого масштаба. Поэтому не имеет смысла все сводить к мнимому "безволию" и "отсутствию политических способностей" у Государя Николая II. Здесь сыграли роль более важные, эпохальные факторы, которые создали в российском обществе духовные предпосылки для революции и парализовали сопротивление народа ей.
Царя тогда предал почти весь высший генералитет. По описанию адмирала А. Бубнова[105], в Ставке царила атмосфера заговора. В решающий момент, в ответ на ловко сформулированный запрос начальника Штаба Алексеева к командующим фронтами (об отречении), лишь два генерала публично выразили преданность Государю и готовность вести свои войска на усмирение мятежа (генерал-адъютант Хан Нахичеванский и генерал-лейтенант граф Ф.А. Келлер; но их телеграммы Государю переданы не были). Большинство приветствовало отречение, нацепив красные банты. В том числе будущие основатели Белой армии генералы Алексеев и Корнилов (последнему выпало объявить Царской семье приказ Временного правительства о ее аресте). Корнилов наградил Георгиевским крестом унтер-офицера Кирпичникова, застрелившего офицера в дни петроградского бунта.
Великий Князь Кирилл Владимiрович также нарушил присягу и 1 марта 1917 г. – еще до отречения Царя и как средство давления на него! – снял свою воинскую часть (Гвардейский экипаж) с охраны Царской семьи, под красным флагом явился в Государственную Думу, предоставил этому штабу масонской революции своих гвардейцев для охраны арестованных царских министров и выпустил призыв к другим войскам «присоединиться к новому правительству»[106].
Это ширящееся предательство было для Государя тяжелым ударом... Читая в новостях, что его отречения требуют армия, народ и даже члены династии, Помазанник не счел возможным удерживать свою власть насилием над народом, поскольку оказался ему не нужен, – в этом случае он все равно переставал быть настоящим самодержцем... В то же время, передавая власть брату, Царь хотел облегчить совесть народа, не возлагать на него грех клятвопреступления.
Отречение Государю представлялось неизбежным, когда "кругом измена и трусость и обман", – таковы были последние слова в царском дневнике в ночь отречения. Помимо Великого Князя Кирилла, Государя предали и многие другие члены династии. Дядя Царя, Вел. Кн. Николай Николаевич знал о заговоре, но не воспрепятствовал этому и поддержал Временное правительство: «Новое правительство уже существует и никаких перемен быть не может. Никакой реакции, ни в каких видах я не допущу...»[107]. О «всемерной поддержке» Временного правительства заявили также Великие Князья Борис Владимiрович, Николай Михайлович, Александр Михайлович, Сергей Михайлович, принц Александр Ольденбургский[108]... А Кирилл Владимiрович, лично принявший вооруженное участие в свержении царской власти, пригласил газетчиков домой и дал им несколько интервью о «гнете старого режима» и о «сияющих впереди звездах народного счастья»[109]; он даже оправдал арест Царской семьи словами: «Исключительные обстоятельства требуют исключительных мероприятий»[110]!
Отношения Государя с многими членами династии испортились давно – из-за их незаконных браков. Так, Великий Князь Кирилл в нарушение фамильных, государственных и церковных законов женился даже на своей двоюродной сестре, разведенной и неправославной. Против нарушителей Государь применял санкции (потомство Кирилла было лишено прав престолонаследия[111]), из-за чего Великие Князья позволяли себе открытую фронду и фактически вписались в кампанию революционеров по дискредитации Царской семьи. Особенно это проявилось в раздувании "влияния Распутина"; его убийство, в котором были замешаны члены династии, показало, что становится "все дозволено". В семье Кирилла, как свидетельствовал Родзянко, даже строили планы «уничтожить Императрицу»[112]. Такое отношение членов Императорской фамилии к Государю отражалось в печати и также оказывало разрушительное воздействие на государственную дисциплину и на народ.
Разумеется, фрондируя против Николая II до революции, такие члены династии не намеревались свергать саму монархию: этим они лишили бы себя доходов из уделов. Они лишь надеялись использовать заговорщиков для дворцового переворота внутри династии (семья Кирилла строила планы посадить его на трон), но обманулись. Временное правительство сразу показало, что даже лояльные Романовы как "символы царизма" новой власти не нужны.
Более же всего духовное состояние России тогда выявилось в поведении высших архиереев Русской Православной Церкви. Они не осудили Февральской революции, не выступили против незаконного отречения Царя, принужденного к тому обманом и насилием, не поддержали его духовно, а лишь безвольно последовали призыву его брата Михаила (3 марта) подчиниться Временному правительству, несмотря на призывы товарища обер-прокурора Н.Д. Жевахова и телеграммы некоторых отделений Союза русского народа к Синоду поддержать монархию. Уже 2 марта члены Синода «признали необходимым немедленно войти в сношение с Исполнительным комитетом Государственной Думы», то есть с самозванным новым правительством. Многие архиереи даже «выражали искреннюю радость по поводу наступления новой эры в жизни Православной Церкви»; 4 марта из зала заседаний было вынесено царское кресло, которое являлось «символом порабощения Церкви государством». За редкими исключениями, архиереи удивительно поспешно определением от 7 марта вычеркнули имя Помазанника Божия из богослужебных книг и предписали вместо него поминать «благоверное Временное правительство», то есть никем не избранных для этой должности масонов-заговорщиков, которые в тот же день решили арестовать Царскую семью. Верховные архипастыри не вспомнили даже о клятвопреступлении, де-факто освободив армию и народ от присяги законному Царю, которую каждый служивший гражданин Империи приносил на Евангелии (впрочем, официальное освобождение от присяги Синод все же постеснялся издать). 7 марта всем епархиям был разослан текст присяги новой власти со словами: «В заключение данной мною клятвы осеняю себя крестным знамением и нижеподписуюсь»; принятие присяги производилось с участием духовенства[113]. И, наконец, в знаменитом Обращении Святейшего Синода от 9 марта говорилось:
«Свершилась воля Божия. Россия вступила на путь новой государственной жизни... доверьтесь Временному Правительству; все вместе и каждый в отдельности приложите усилия, чтобы трудами и подвигами, молитвою и повиновением облегчить ему великое дело водворения новых начал государственной жизни и общим разумом вывести Россию на путь истинной свободы, счастья и славы. Святейший Синод усердно молит Всемогущего Господа, да благословит Он труды и начинания Временного Российского Правительства...»[114].
Тем самым Синод, вместо призыва к соблюдению Основных законов и присяги Помазаннику Божию, совершил церковное оправдание революции ради земных благ «истинной свободы, счастья и славы». Синод мог хотя бы подчеркнуть временный и условный характер нового правительства, но архиереи еще до решения будущего Учредительного собрания (которое должно было решить вопрос о форме правления) сочли монархию безвозвратно упраздненною «волей Божией» и «общим разумом»; послание подписали все члены Синода, даже митрополиты Киевский Владимiр и Московский Макарий, имевшие репутацию монархистов-черносотенцев. Такой призыв от имени Церкви парализовал сопротивление монархических организаций и православного церковного народа по всей стране. Лишь в немногих приходах продолжала звучать молитва о Государе и из немногих городов в Синод поступили запросы о присяге и призывы к сопротивлению революции. Бόльшая часть духовенства растерянно отмолчалась, а многие епархиальные собрания (во Владивостоке, Томске, Омске, Харькове, Туле) также приветствовали «новый строй»[115]. 12 июля Синод обратился с соответствующим посланием к гражданам России, «сбросившей с себя сковывавшие ее политические цепи»[116]. Все это, к сожалению, отразилось и в деяниях Поместного Собора 1917–1918 годов (которые поэтому не могут служить надежной духовной основой для возрождения церковной жизни после падения коммунизма).
Неважно, сделали это архиереи под давлением масонской власти или из чувства своей "порабощенности" светской властью в соперничестве с нею (как предполагает цитированный нами М.А. Бабкин в своей обстоятельной работе). В любом случае это стало возможно из-за того, что даже возглавление Русской Церкви поддалось общему апостасийному процессу и утратило понимание удерживающей сути православной монархии. В этом и была главная причина революции: сначала она произошла в головах ведущего слоя. И это было главной причиной внутренней слабости России перед натиском ее врагов.
Еще раз подчеркнем, что отречение Государя в пользу брата в обход царевича Алексея было незаконно с точки зрения Основных Законов Империи. Даже по форме оно было сделано в виде телеграммы начальнику штаба с карандашной подписью, а не в виде положенного в столь серьезных случаях Манифеста (опубликовав эту телеграмму под заглавием "Манифест отречения", февралисты совершили подлог). Тем более вопиюще незаконной была передача братом Царя решения судьбы самой монархической государственности на "волю народа" (Учредительного собрания). Его принудили к этому революционеры-февралисты, сами сознававшие нелегитимность этого акта. Так, В.Д. Набоков, один из составителей отказа Михаила, признал, что никто не был вправе «лишать престола то лицо [царевича Алексея], которое по закону имеет на него право». Поэтому заговорщики «не видели центра тяжести в юридической силе формулы, а только в ее нравственно-политическом значении»[117], – это важное признание с точки зрения легитимности всех последующих властей России.
4 марта, узнав о таком поступке своего брата, Государь заявил, что передумал и согласен на вступление на Престол царевича Алексея при регентстве брата. Но генерал Алексеев не отправил эту телеграмму Временному правительству, «чтобы не смущать умы», поскольку отречения уже были опубликованы. (Об этом малоизвестном, но чрезвычайно важном эпизоде писали полковники В.М. Пронин и Д.Н. Тихобразов, генерал А.И. Деникин, историк Г.М. Катков.)[118]
Из всего этого следует, что на Государя нельзя возлагать вину за падение монархического строя и за нарушение клятвы Собора 1613 года. В своем обращении к начальнику штаба Государь, чтобы «облегчить народу Нашему тесное единение и сплочение всех сил народных для ... доведения войны во что бы то ни стало до победного конца», – передал трон своему брату Михаилу и призвал народ «к исполнению своего святого долга» перед Отечеством «повиновением Царю» (курсив наш). Не Государь Николай II передал решение о судьбе монархии на волю Учредительного собрания – это сделали не имевшие на то права брат и присоединившиеся к его заявлению другие члены династии при шумном требовании "прогрессивной общественности" и последовавшем благословении Синода. То есть это ведущий слой нашего народа нарушил и личную присягу, и соборную клятву верности 1613 года – причем в дни Великого поста! – и втянул в это грехопадение почти всю Россию...
Разумеется, и на простой народ повлияла клеветническая кампания против Царя. Этим объясняется всеобщее попустительство свержению монархии: народ выжидал исхода событий и обещанных выборов в Учредительное собрание (надеялись, что это будет нечто вроде традиционного Земского Собора). А когда выяснилось, что все обвинения против Царской семьи – клевета, все больше распространялось сочувствие к свергнутому Государю. Комиссия Временного правительства, созданная для обнаружения доказательств "антинародной деятельности" Царя, "поощрения им антисемитских погромов", его "тайных переговоров с Германией", назначения министров "под влиянием Распутина", ничего подобного не обнаружила. Один из следователей-евреев, эсер, сказал: «Что мне делать, я начинаю любить Царя». А главный следователь В.М. Руднев закончил свой доклад словами: «Император чист, как кристалл»[119].
Тем не менее из-под ареста ни его, ни его семью не освободили, что и способствовало их убийству большевиками после перехвата власти. Царскую семью держали в Царскосельском дворце, с ограничением на общение даже друг с другом. И никто из ранее активных монархистов не вступился за нее. Правда, многие тоже были арестованы, их организации разгромлены. Но даже Всероссийский Поместный Собор не вступился за Помазанника... Сам же свергнутый Император не искал путей бегства за границу и разделил судьбу лучшей части своего народа.
Те, кто упрекает Государя в "безволии" в те роковые дни, не осознают мистического уровня катастрофы, остановить которую никакой глава государства был не в силах. Не революция произошла в результате отречения Царя, поскольку он ее "не остановил", а его насильственное отрешение от власти было победной атакой предсказанной в Священном Писании всемiрной апостасийной революции. Так же и в конце истории последний "удерживающий" не сможет силою противостоять "тайне беззакония", но это не будет его вина, а вина неудержимо апостасийного мiра. В этом смысле антимонархическая революция в удерживающей России стала генеральной репетицией апокалипсических событий, с той же расстановкой действующих сил.
Судя по всему, из всех политических участников революционной драмы более всего ощущал ее смысл именно Государь Николай II (пусть даже не всегда совершенно осознанно – человеку не дано точно знать будущее, – а интуитивно, своей совестью; вспомним верный голос его совести в еврейском вопросе). Ведь он был Помазанником Божиим и никогда не забывал этого, отказываясь идти на поводу у неразумных требований "общественности" (именно из-за его твердости, а не безволия, она считала Царя "глупым полковником", "антисемитом" и т.п.). Таинство Помазания на царство не наделяет правителя особым талантом политического расчета, но раскрывает ему духовный взор: если Царь верен Богу, тогда он именно совестью своей чувствует, как надо служить Замыслу Божию в данных обстоятельствах. И если каждый верующий человек в трудном положении обращается к Богу с молитвой о помощи и вразумлении, то, несомненно, и Помазанник не мог не делать этого в те страшные великопостные дни перед величайшей русской святыней – Владимiрской иконой Божией Матери, находившейся тогда в Ставке[120]. И если Бог по Своей милости порою помогает даже недостойным, мог ли Он не помочь принять верное решение совести самому православному из последних монархов Третьего Рима?
Государь всегда помнил о своем рождении в день Иова Многострадального, воспринимая это как указание свыше. Царю были известны предсказания преподобного Серафима Саровского и других подвижников о мученической судьбе Царской семьи, о революции и бедствиях России, о возможности покаяния и грядущего возрождения. Многие мемуаристы отмечали предчувствие св. Государем своей судьбы и приводили его слова «Быть может, необходима искупительная жертва для спасения России – я буду этой жертвой»[121].
Он предчувствовал, что спасти Россию уже нельзя военно-политическими мерами (которые он предпринял для подавления бунта, но они были за его спиной отменены генералами-заговорщиками), а только Божией помощью – вот что было тогда для него главной мыслью. Поэтому в те безумные для России дни его смиренный отказ бороться за власть и затем за жизнь был не слабостью, а продолжением служения православного Царя, слушающего голос своей совести. Его отказ от борьбы за власть в тех условиях в чем-то подобен, христоподражательно, отказу Христа бороться за Свою власть и жизнь перед распятием. Ведь и Христа Его избранный народ распял именно как Царя, не соответствующего земным представлениям еврейского народа о царском могуществе. (Параллель видна и в предательстве Царя иерархами Святейшего Синода – так же, как от Христа во время Его ареста отреклись Его ученики.) Сын Божий смиренно предал Себя в руки палачей ради спасения рода человеческого через победу над смертью в Своем Воскресении. Он молча стоял перед Пилатом и беснующейся еврейской толпой. Так же на свою Голгофу молча взошел и Помазанник Божий Николай II, человек высочайшего христианского духа, полагаясь на волю Божию с полным доверием к ней и чувствуя, что Господь не оставит Россию, даже если, возможно, иного пути ее спасения уже нет, кроме как самопожертвованием для вразумления потомков на предстоящем пути страданий. Вот в чем смысл святости Царя Мученика.
Таким образом, он ощущал свое вынужденное отречение как последний акт царского служения Помазанника Божия воле Божией. Это подтвердилось чудесным явлением иконы Державной Божией Матери в Коломенском в день отречения и затем было открыто митрополиту Московскому Макарию (когда Временное правительство сочло его неисправимым монархистом и отправило в ссылку) в примечательном сне: Царь вымолил у Господа горькую чашу для себя и манну для своего народа, после чего незримый голос сказал: «Государь взял вину русского народа на себя, и русский народ прощен»[122].
Но прощение духовно действует лишь вместе с осознанием греха грешниками и с их покаянием – до тех пор оно остается невостребованным.
+ + +
Свержение православной монархии с последующим убийством Помазанника Божия стало кульминацией в двухтысячелетнем противоборстве "тайны беззакония" и христианских сил, на государственном уровне удерживавших мiр на пути следования Божию замыслу. С тех пор в мiре больше нет такого государства. Поэтому мiровая закулиса в ХХ веке смогла приступить к установлению «новой эпохи в истории мiра» (Ллойд Джордж), успешно преодолевая инстинктивное, а уже не духовно осознанное сопротивление прочих народов в последующих войнах.
Но прежде всего мiровой закулисе предстояло справиться с сопротивлением русского народа, который, даже лишившись православной государственности, оказался не пригоден для целей "тайны беззакония".
[105] Бубнов А. В царcкой Cтавке. Нью-Йорк, 1955.
[106] См. подробнее: Назаров М.В. Кто наследник Российского Престола? М., 1998. С. 30-34, 287-289.
[107] Cм.: Данилов Ю. Великий князь Николай Николаевич. Париж, 1930. C. 316-317; Cмирнов C. Иcтория одного заговора // Поcледние новоcти. Париж, 1928. 22 апр.; Беcеда c вел. кн. Николаем Николаевичем // Утро Роccии. 1917. № 63. 6 марта. C. 1.
[108] Телеграммы великих князей миниcтру-предcедателю Временного Правительcтва // Биржевые ведомоcти (утренний выпуcк). 1917. 14 марта. C. 4; Утро Роccии. 1917. № 69. 12 марта. C. 4; № 70. 14 марта. C. 3; Руccкое cлово. М., 1917. № 48. 2 марта. C. 2.
[109] У великого князя Кирилла Владимiровича // Биржевые ведомости. 1917. № 16127 (вечерний выпуск). 9/22 марта. С. 1.
[110] Петроградская газета. 1917. № 58. 9 марта.
[111] Соответствующие документы и их анализ см.: Назаров М.В. Кто наследник Российского Престола? С. 19-30, 140-163.
[112] Родзянко М.В. Крушение империи // Архив руccкой революции. 1926. Т. ХVII. C. 158-159.
[113] Бабкин М.А. Святейший Синод Православной Российской Церкви и революционные события февраля-марта 1917 г. // Клио. СПб., 2001. № 2. С. 110-120.
[114] Церковные ведомости. Пг., 1917. № 9-15. С. 58.
[115] Особая папка Святейшего Синода. Российский Государственный Исторический Архив. Ф. 796. Оп. 204. Ед. хр. 256. – Цит. по: www.rusprav.ru, 23.7.2003.
[116] Цит. по: Бабкин М.А. Указ. соч. С. 115.
[117] Набоков В.Д. Временное правительство // Архив русской революции. 1921. Т. 1. С. 18, 21.
[118] См. подробнее: Православный Царь Мученик. Сост. С.В. Фомин. М., 1997. С. 583-584.
[119] Руднев В.М. Правда о Царской Семье // Руccкая летопиcь. Париж, 1922. Кн. 2. С. 16.
[120] Шавельский Георгий, прот. Воспоминания. Нью-Йорк. 1954. Т. II. С. 81.
[121] Свидетельства см. в книге: Россия перед вторым пришествием. 1998. Т. I. Гл. 19; Т. II. Гл. 25. Эти слова включены в службу св. Царю Мученику в Русской Православной Церкви за границей.
[122] Нилус С.А. На берегу Божьей реки. Сан-Франциско, 1969. Т. II. С. 183-184.
