ПОКАЯНИЕ СЛОВОМ ИЛИ ДЕЛОМ?
Ниже приведена памятка, по которой редактор узла «Мысли о России» прочитал доклад на Пастырском Совещании священнослужителей Сев. Американских Епархий под председательством епископа Владимира, состоявшемся с 7/20 по 10/23 марта 2008 г. при Монреальском храме преподобного Серафима Саровского.
Оглавление рубрики
Покаяние – словом или делом?
Чуть ли не с момента своего основания в 1921 г., иерархи РПЦЗ стали призывать русский народ покаяться в убийстве своего Царя, Помазанника Божия. Как-то вошло в привычку себя считать невинными, а всех других – виноватыми. В течение всей истории РПЦЗ часто можно было слышать, что монархию развалили «жидо-масоны», интеллигенция, генералитет, Временное правительство и т.д. – все, но только не мы, духовенство, спасшееся заграницу. И так продолжается и до наших дней.
Без сомнения, как масоны, так и иудеи приложили огромные усилия для разрушения России. Но винить ни тех, ни других нельзя, как нельзя обвинять в преступлении тигра, убивающего оленя: масоны просто следовали своей программе, а иудеи – предначертаниям Талмуда. Ни тем, ни другим никак нельзя ставить в вину то, что они работали на себя и своими методами, а не на благо России. В то время, как масоны веками оставались масонами, а иудеи – иудеями, русские перестали соблюдать законы православия. Например 11 правило VI Вселенского собора гласит, что христианин, общающийся с иудеями, подлежит отлучению. В. Соловьёв в своей статье «Еврейство и христианский вопрос» говорит: «Иудеи всегда относились к нам по-иудейски; мы же, христиане, до сих пор не научились относиться к иудейству по-христиански» (т.е. соблюдать вышеприведенное правило). Поэтому вина за гибель России в большой мере лежит на русских.
Посмотрим на некоторые факты. Ниже приводятся выдержки из статьи Михаила Анатольевича Бабкина «Святейший Синод Православной Российской Церкви и революционные события февраля-марта 1917 г.», и из 7-й главы книги Михаила Викторовича Назарова «Вождю Третьего Рима», «Духовный смысл отречения святого Государя Николая II ». Очень много подробностей о поведении духовенства этого периода содержится в книге «Российское духовенство и свержение монархии в 1917 году» М. А. Бабкина.
Перенесёмся мысленно в февральские/мартовские дни 1917 г.
Царя тогда предал почти весь высший генералитет...
Государственная дума обвиняла Царя в нежелании даровать ответственное министерство...
Ожидовленная общественность, устами своих «передовых людей», давно уже кричала о том, что Самодержавие как форма правления устарело и что уровень «культурного» развития русского народа давно уже перерос эту форму как пережиток восточного деспотизма и абсолютизма...
Соответственно, отречение Государю представлялось неизбежным, когда «кругом измена и трусость и обман», – таковы были последние слова в царском дневнике в ночь отречения. Помимо Великого Князя Кирилла, ещё до отречения императора Николая II, 1 марта передавшего свой гвардейский экипаж в распоряжение Временного правительства, Государя предали и многие другие члены династии. Дядя Царя, Вел. Кн. Николай Николаевич знал о заговоре, но не воспрепятствовал этому и поддержал Временное правительство: «Новое правительство уже существует и никаких перемен быть не может. Никакой реакции, ни в каких видах я не допущу...». О «всемерной поддержке» Временного правительства заявили также Великие Князья Борис Владимирович, Николай Михайлович, Александр Михайлович, Сергей Михайлович, принц Александр Ольденбургский... А Кирилл Владимирович, лично принявший вооруженное участие в свержении царской власти, пригласил газетчиков домой и дал им несколько интервью о «гнете старого режима» и о «сияющих впереди звездах народного счастья»; он даже оправдал арест Царской семьи словами: «Исключительные обстоятельства требуют исключительных мероприятий»!
Более же всего духовное состояние России тогда выявилось в поведении высших архиереев Русской Православной Церкви. Они не осудили Февральской революции, не выступили против незаконного отречения Царя, принужденного к тому обманом и насилием, не поддержали его духовно, а лишь безвольно последовали призыву его брата Михаила (3 марта) подчиниться Временному правительству, несмотря на призывы товарища обер-прокурора Н.Д. Жевахова и телеграммы некоторых отделений Союза русского народа к Синоду поддержать монархию.
Так, в конце февраля 1917 г. члены Св. синода на разворачивавшиеся в Петрограде революционные события смотрели с равнодушием. В те дни, как отмечал протопресвитер военного и морского духовенства Г.Шавельский, в Синоде «царил покой кладбища». Синодальные архиереи вели текущую работу, занимаясь большей частью решением различных бракоразводных и пенсионных дел.
Тем не менее за этим молчанием скрывались антимонархические настроения. Они проявились в реакции членов Синода на поступавшие к нему в конце февраля 1917 г. просьбы о поддержке самодержавия со стороны отдельных граждан России и некоторых государственных чиновников. Например, такую просьбу содержала телеграмма, отправленная 23 февраля от Екатеринославского отдела Союза русского народа. О необходимости поддержать монархию говорил и товарищ обер-прокурора Н. Д. Жевахов. В разгар забастовок, 26 февраля, он предложил председателю Синода – митрополиту Киевскому Владимиру (Богоявленскому) выпустить воззвание к населению – «вразумляющее, грозное предупреждение Церкви, влекущее, в случае ослушания, церковную кару». Митрополит Владимир, таивший обиду на императора Николая II за «вмешательство» того в дела Церкви, а именно, за свой перевод с петроградской на киевскую кафедру, и нашедший повод для сведения личных счетов, отказался помочь падающей монархии, невзирая на настоятельные просьбы Жевахова. С аналогичным предложением осудить революционное движение 27 февраля выступил и обер-прокурор Н. П. Раев, но Синод отклонил и это предложение.
Позже, находясь в эмиграции, князь Жевахов писал, что его призыв о поддержке монархии нашел отклик у католической церкви, выпустившей краткое, но определенное обращение к своей пастве с угрозой отлучить от Св. церковных таинств каждого, кто примкнет к революционному движению. И, отмечал Жевахов, «ни один католик, как было удостоверено впоследствии, не принимал участия в процессиях с красными флагами».
Уже 2 марта члены Синода «признали необходимым немедленно войти в сношение с Исполнительным комитетом Государственной Думы», то есть с самозванным новым правительством. Многие архиереи даже «выражали искреннюю радость по поводу наступления новой эры в жизни Православной Церкви». За редкими исключениями, архиереи удивительно поспешно определением от 7 марта вычеркнули имя Помазанника Божия из богослужебных книг и предписали вместо него поминать «благоверное Временное правительство», то есть никем не избранных для этой должности масонов-заговорщиков, которые в тот же день решили арестовать Царскую семью. Верховные архипастыри не вспомнили даже о клятвопреступлении, де-факто освободив армию и народ от присяги законному Царю, которую каждый служивший гражданин Империи приносил на Евангелии (впрочем, официальное освобождение от присяги Синод все же постеснялся издать). 7 марта всем епархиям был разослан текст присяги новой власти со словами: «В заключение данной мною клятвы осеняю себя крестным знамением и нижеподписуюсь»; принятие присяги производилось с участием духовенства. И, наконец, в знаменитом Обращении Святейшего Синода от 9 марта говорилось:
«Свершилась воля Божия. Россия вступила на путь новой государственной жизни... доверьтесь Временному Правительству; все вместе и каждый в отдельности приложите усилия, чтобы трудами и подвигами, молитвою и повиновением облегчить ему великое дело водворения новых начал государственной жизни и общим разумом вывести Россию на путь истинной свободы, счастья и славы. Святейший Синод усердно молит Всемогущего Господа, да благословит Он труды и начинания Временного Российского Правительства...».
Фактически Синод официально провозгласил начало «новой государственной жизни» России, а революционные события объявил как свершившуюся «волю Божию». Данное послание было охарактеризовано профессором Петроградской Духовной академии Б.В.Титлиновым как «послание, благословившее новую свободную Россию», а генералом А.И.Деникиным - как «санкционировавшее совершившийся переворот». Под посланием поставили подписи епископы «царского» состава Синода, даже имевшие репутацию монархистов и черносотенцев: например, митрополит Киевский Владимир и митрополит Московский Макарий. Это весьма характерно свидетельствует о «верноподданнических» чувствах синодальных архиереев.
Первое после государственного переворота официально-торжественное заседание Св. синода состоялось 4 марта. На нем председательствовал митрополит Киевский Владимир и присутствовал новый синодальный обер-прокурор В.Н.Львов, накануне назначенный Временным правительством. Митрополит Владимир и члены Синода (за исключением отсутствовавшего митрополита Питирима) выражали искреннюю радость по поводу наступления новой эры в жизни Православной церкви. Тогда же из зала заседаний Синода по инициативе обер-прокурора было вынесено в архив царское кресло, которое в глазах иерархов ПРЦ являлось «символом цезарепапизма в Церкви Русской», то есть символом порабощения Церкви государством. Причем князь Н.Д.Жевахов, ссылаясь на слова не называемого им очевидца этого события, говорит, что кресло было вынесено непосредственно обер-прокурором, которому помогал один из церковных иерархов, член Св. синода. Кресло было решено передать в музей. На следующий день, 5 марта, Синод распорядился, чтобы во всех церквах Петроградской епархии многолетие Царствующему дому «отныне не провозглашалось». На наш взгляд, эти действия синода имели символический характер и свидетельствовали о желании его членов «сдать в музей» не только кресло царя, но «отправить в архив» истории и саму царскую власть. Непосредственно на «Акт об отречении Николая II от престола Государства Российского за себя и за сына в пользу Великого Князя Михаила Александровича» от 2 марта 1917 г. и на «Акт об отказе Великого Князя Михаила Александровича от восприятия верховной власти» от 3 марта Синод отреагировал нейтрально: 6 марта его определением эти акты решено было принять «к сведению и исполнению» и во всех храмах империи отслужить молебны с возглашением многолетия «Богохранимой Державе Российской и Благоверному Временному Правительству ея».
Между тем альтернатива действиям Синода по отношению к смене формы государственной власти в марте 1917 г. существовала. Она была изложена в деяниях и проповедях епископа Пермского и Кунгурского Андроника (Никольского). 4 марта он обратился с архипастырским призывом «Ко всем русским православным христианам», в котором, изложив суть высочайших «Актов…» от 2 и 3 марта, охарактеризовал сложившуюся ситуацию в России как «междуцарствие». Призвав всех оказывать всякое послушание Временному правительству, он сказал: «Будем умолять Его Всещедрого (Бога), да устроит Сам Он власть и мир на земле нашей, да не оставит Он нас надолго без Царя, как детей без матери . …Да поможет Он нам, как триста лет назад нашим предкам, всем единодушно и воодушевленно получить родного Царя от Него Всеблагого Промыслителя».
Когда случился Февральский переворот 1917 года Владыка Андроник, узнав об отречении Императора, 5 марта в Спасо-Преображенском кафедральном соборе Перми при огромном стечении народа на Литургии после чтения Евангелия с великой душевной болью сказал: «Не стало у нас Царя... Безчестные царские советники и слуги в своих расчётах скрывали правду от сердца Царёва и делали всё, чтобы разъединить Царя с народом и добились своего, но, добившись, они первые же и оставили Царя одного, отказавшись далее служить ему. И так не стало у нас Царя... и Церковь не смеет провозгласить эту святыню Русского народа, всех объединяющую во единого соборного человека. Около Царя Русияне объединялись как дети возле отца.... Как триста лет тому назад, в лихолетье, разворовали Отечество подлые людишки и ввергли его в погибель, так и ныне до этого довели безчестные царские слуги... <...> Все как один человек, в эту грозную пору устоим в ровности духа и далее со Христом единодушно, согласно и мирно да пребываем все в это трудное время, возложенное на нас как испытание. Пусть всякий знает: Отечество в Опасности; оно потрясено в основах своих». А уже 7 июня 1918 г. он был зверски убит чекистами...
Члены Св. синода понимали неоднозначность ситуации и предусматривали возможность альтернативного решения вопроса о выборе формы государственной власти в России, что было засвидетельствовано в синодальных определениях от 6 и 9 марта. В них говорилось, что великий князь Михаил Александрович отказался от восприятия верховной власти «впредь до установления в Учредительном Собрании образа правления». Тем не менее в вышеупомянутом послании от 9 марта кроме слов «Свершилась воля Божия» были и такие слова «Россия вступила на путь новой государственной жизни. Да благословит Господь нашу великую Родину счастьем и славой на ея новом пути».
Первое рассмотрение вопроса о молитве за власть в Св. синоде ПРЦ происходило 7 марта 1917 г. Его определением синодальной Комиссии по исправлению богослужебных книг под председательством архиепископа Финляндского Сергия (Страгородского) поручалось произвести изменения в богослужебных чинах и молитвословиях соответственно с происшедшей переменой в государственном управлении . Но, не дожидаясь решения этой комиссии, 7 марта Св. синод выпустил определение, которым всему российскому духовенству предписывалось «во всех случаях за богослужениями вместо поминовения царствовавшего дома , возносить моление «О Богохранимой Державе Российской и Благоверном Временном правительстве ея».
Относительно этого синодального определения отметим, что в нем Российский императорский дом уже 7 марта (!) был провозглашен «царствовавшим»: до решения Учредительного собрания и при фактическом отсутствии отречения от царского престола великого князя Михаила Александровича Дом Романовых стал поминаться в прошедшем времени. По роковому стечению обстоятельств (?) в тот же день Временное правительство постановило арестовать отрекшегося императора Николая II и его супругу, что было исполнено 8 марта. О реакции на это событие российского духовенства в архивах и других источниках нет никаких свидетельств.
Таким образом, через несколько дней после начала Февральской революции Российская церковь перестала быть «монархической», фактически став «республиканской»: Св. синод ПРЦ, повсеместно заменив поминовение царской власти молитвенным поминовением народовластия, провозгласил в богослужебных чинах Россию республикой. Как неизбежное и закономерное следствие «духовных» действий церковной иерархии, Россия была объявлена А.Ф.Керенским 1 сентября 1917 г. республикой, ибо действие «духа» предшествует и обусловливает действие «плоти».
А ведь всего лишь неделю тому назад эти же иерархи во время Великой ектеньи возглашали:
«6. О Благочестивейшем, Самодержавнейшем Великом Государе Нашем Императоре Николае Александровиче всея России: о Супруге Его, Благочестивейшей Государыне Императрице Александре Федоровне: о Матери Его, Благочестивейшей Государыне Императрице Марии Федоровне, Господу помолимся.
7. О наследнике Его Благоверном Государе, Цесаревиче и Великом Князе Алексии Николаевиче и о всем Царствующем Доме, о всей Палате и Воинстве их, Господу помолимся».
Казалось бы, что, оказавшись заграницей, уцелевшие архиереи ПРЦ опомнятся, покаются и начнут призывать паству приложить все силы к восстановлению БОЖЕСТВЕННОЙ формы правления – монархии. Но этого, как мы знаем, не произошло. С лёгкой руки фактически ещё царского синода формулировка о «Богохранимой Державе Российской и Благоверном Временном Правительстве ея» прочно вошла в обиход РПЦЗ в разных вариантах:
«О православном епископстве гонимыя церкве российския, о господине нашем высокопреосвященнейшем митрополите (даётся имя митрополита), первоиерархе русския зарубежныя церкве, о господине нашем (архиепископе или епископе данной епархии), честнем пресвитерстве, во Христе диаконстве, о всем причте и людех, Господу помолимся.
О страждущей стране российстей и православных людех ея во отечествии и рассеянии сущих и о спасении их, Господу помолимся.
О еже избавити люди Своя от горькаго мучительства безбожныя власти, в нас же утвердити единомыслие, братолюбие и благочестие, Господу помолимся".
О граде сем, всяком граде, стране, и верою живущих в них, Господу помолимся».
Естественно, что в МП укоренилась схожая формулировка:
«О Великом Господине и Отце нашем Святейшем Патриархе Алексии и Господине нашем Преосвященнейшем (имя рек, правящем епископе), честнем пресвитерстве, во Христе диаконстве, о всем причте и людех, Господу помолимся.
О Богохранимей стране нашей, властех и воинстве ея, Господу помолимся.
О граде сем (или: о веси сей; если в монастыре, то: о святей обители сей), всяком граде, стране и верою живущих в них, Господу помолимся».
В разных частях своего рассеяния, начиная с гражданской войны, ектеньи отражали условия, в которые попадала церковь. Например, Омский Собор сибирского духовенства 1919 г. постановил поминать на ектеньях благоверного верховного правителя Александра (Колчака).
А в 1936 г., после утверждения и опубликования Конституции Православной кафедры в Германии, Синод РПЦЗ установил следующие формулы поминовения Германских властей в Германской епархии:
1. На великой ектеньи: «О христолюбивых властях народа Германского, Правительстве и воинстве его, Господу помолимся».
2. На сугубой ектеньи: «Еще молимся о христолюбивых властях народа Германского, о державе, победе, пребывании в мире, здравии, спасении их и Господу Богу нашему наипаче поспешити и пособити им во всех и покорити под нозе их всякого врага и супостата».
Казалось бы, что призыв к восстановлению православной монархии было бы уместно включить в «Молитву о спасении России». Но и это не было сделано и непонятно, о спасении какой России идёт речь? Единственное конкретное заявление в этой молитве, «Отечество наше от лютых безбожник и власти их свободи», не говорит об этом точно. А ведь сразу после 1917 г., в течение всего ХХ века, вместо этой безжизненной обтекаемой фразы можно было бы говорить: «Многострадальное отечество наше от ига иудейского, безбожников алчных и власти их свободи и воскреси Святую православную Русь во главе с Твоим Помазанником». Общеизвестно, что, если нет конкретной цели, то наше движение будет бесцельным?
Отдельно встает вопрос о роли Св. синода ПРЦ в нарушении прежней и принятии новой государственной присяги народом России. Синод повелел народу присягать новой власти до того, как призвал паству ей подчиниться. Об этом можно судить, исходя из сопоставления номеров его определений, принятых 9 марта. Так, определение об обращении «по поводу переживаемых ныне событий» имеет порядковый № 1280, а об объявлении государственной присяги «для исполнения» - № 1277. Что свидетельствует о наличии определенного желания со стороны членов Св. синода быстрее, вопреки даже логике последовательности действий, привести православную паству к присяге новой власти. В первую очередь Синод не пытался объяснять народу суть происшедших изменений в политическом устройстве страны, а стремился быстрее привести его к присяге Временному правительству. Иными словами, он стремился закрепить завоевания революции и придать ей необратимый характер.
Суммируя, можно сказать (цитируя Бабкина):
• Во-первых, несмотря на фактическое отсутствие отречения от престола Дома Романовых, синод открыто изъял из богослужебных чинов поминовение царской власти. Тем самым царская власть в Церкви (и соответственно в обществе, в государстве) оказалась уничтоженной «духовно», то есть фактически оказалась преданной церковно-молитвенному забвению, стала поминаться в прошедшем времени. Как следствие этого, действиями Синода была ликвидирована возможность монархической альтернативы народовластию и революция получила необратимый характер. При том, что до решения Учредительного собрания о форме власти в России говорить об упразднении царского правления можно было лишь теоретически.
• Во-вторых, Св. синодом ПРЦ революционные события февраля-марта 1917 г. официально были объявлены в качестве «свершившейся воли Божией» и за начало «новой государственной жизни».
• В третьих, смена государственной власти, произошедшая в России 3 марта, носила временный характер и была, на наш взгляд, обратима (в том смысле, что авторитарную власть еще возможно было реформировать в конституционную монархию). Синод же фактически упразднил «царские дни» до соответствующего постановления Временного правительства. Чем, по нашему мнению, предвосхищалось решение Учредительного собрания о форме правления и, как следствие последнего, – решение о государственных праздниках. Таким образом, Синоду принадлежит приоритет в упразднении государственно-религиозных праздников Российской империи – «царских дней».
• В-четвертых, ПРЦ также принадлежит временной приоритет в узаконении российской демократии (народовластия). Если Россия была провозглашена А.Ф.Керенским республикой через шесть месяцев после революционных событий февраля – марта 1917 г., то Св. синодом «молитвенно-духовно» (и «богословски», и «богослужебно») – уже через шесть дней.
• В-пятых, члены Св. синода, приведя православную паству к присяге на верность Временному правительству и не освободив народ от действующей присяги на верность императору, по сути благословили клятвопреступление.
• В-шестых, действия Синода в феврале–марте 1917 г. послужили одной из причин безмолвного исчезновения с российской политической сцены правых партий, православно-монархическая идеология которых с первых чисел марта 1917 г. оказалась фактически лишена поддержки со стороны официальной Церкви.
+ + +
