 |
В этот день в 1918 г. было воскресенье.
Просьба пригласить священника последовала 28 июня/11 июля в четверг, о чем имеется запись в книге дежурств: «Доктор Боткин обращался с просьбой пригласить священника отслужить обедницу, на что ему было дано обещание...»
В Ипатьевском доме служил прот. Иоанн Сторожев и диакон Василий Буймиров.В октябре 1918 г., вспоминая об этой службе, о. Иоанн рассказывал: «...Всегда особенно останавливало мое внимание, это та исключительная – я прямо скажу – почтительность к носимому мною священному сану, с которой отдавали каждый раз поклон все члены Семьи Романовых в ответ на мое молчаливое им приветствие при входе в зал и затем по окончании богослужения.
Мы с о. диаконом стали готовить книги, ризы и проч. В это время диакон, обращаясь ко мне, начал почему-то настаивать, что надо служить обедню, а не обедницу.Мы облачились и было принесено кадило с горящими углями. Вперед в зал прошел я, затем диакон. Одновременно из двери, ведущей во внутренние комнаты, вышел [Император] Николай Александрович с двумя дочерьми. Впереди, за аркой, уже находилась [Императрица] Александра Феодоровна с двумя дочерьми и [Наследником Цесаревичем] Алексеем Николаевичем, который сидел в кресле-каталке, одетый в куртку, как мне показалось, с матросским воротником.
Он был бледен.[Великие Княжны] Татьяна Николаевна, Ольга Николаевна, Анастасия Николаевна и Мария Николаевна были одеты в черные юбки и белые кофточки. Волосы у них на голове (помнится, у всех одинаково) подросли, и теперь доходили сзади до уровня плеч.
Мне показалось, что, как [Император] Николай Александрович, так и все его дочери на этот раз были – я не скажу, в угнетении духа, – но все же производили впечатление как бы утомленных.
Кресло [Императрицы] Александры Феодоровны стояло рядом с креслом [Цесаревича] Алексея Николаевича – дальше от арки, несколько позади его.Позади Алексея Николаевича стали Татьяна Николаевна (она потом подкатила его кресло, когда после службы они прикладывались ко кресту), Ольга Николаевна и, кажется (я не запомнил, которая именно), Мария Николаевна. Анастасия Николаевна стояла около [Государя] Николая Александровича, занявшего обычное место у правой от арки стены.За аркой, в зале, стояли доктор Боткин, девушка и трое слуг: [один] высокого роста, другой низенький полный (мне показалось, что он крестился, складывая руку, как принято в католической церкви), и третий, молодой мальчик.Стол с иконами стоял в комнате за аркой. Впереди стола, ближе к переднему углу, поставлен был большой цветок, и мне казалось, что среди ветвей его помещена икона, именуемая «Нерукотворный Спас», обычного письма, без ризы. На столе находились... образки-складни, иконы «Знамения Пресвятой Богородицы», «Достойно есть» и справа, больших в сравнении с другими размеров, писанная масляными красками, без ризы, икона святителя Иоанна Тобольского.Став на свое место, мы с диаконом начали последование обедницы.
По чину обедницы положено в определенном месте прочесть молитвословие «Со святыми упокой».Почему-то на этот раз диакон, вместо прочтения, запел эту молитву, стал петь и я, несколько смущенный таким отступлением от устава.Но, едва мы запели, как я услышал, что стоявшие позади нас члены Семьи Романовых опустились на колени, и здесь вдруг ясно ощутил я то высокое духовное утешение, которое дает разделенная молитва.Еще в большей степени дано было пережить это, когда в конце богослужения я прочел молитву к Богоматери, где в высоко поэтических, трогательных словах выражается мольба страждущего человека поддержать его среди скорбей, дать ему силы достойно нести ниспосланный от Бога крест.
После богослужения все приложились к св. Кресту, причем [Императору] Николаю Александровичу и [Императрице] Александре Феодоровне о. диакон вручил по просфоре.
Когда я выходил и шел очень близко от... Великих Княжен, мне послышались едва уловимые слова: «Благодарю». Не думаю, чтобы это мне только показалось.
Молча дошли мы с о. диаконом до здания Художественной школы, и здесь вдруг о. диакон сказал мне: «Знаете, о. протоиерей, – у них там чего-то случилось».
Так как в этих словах о. диакона было некоторое подтверждение вынесенного и мною впечатления, то я даже остановился и спросил, почему он так думает.
«Да так, Они все какие-то другие точно. Да и не поет никто». А надо сказать, что действительно за богослужением 1/14 июля впервые (о. диакон присутствовал при всех... служениях, совершенных в доме Ипатьева), никто из Семьи Романовых не пел вместе с нами».
О последних днях Царственных Мучеников камердинер Государя Т. И. Чемодуров впоследствии говорил, что «Он [Царь] как бы окаменел и не выдавал своего состояния, Государыня страдала и все молилась».
http://www.nashaepoha.ru/?page=dates&lang=1&id=160
Комментариев нет