Наталья Советная. Рассказ 1.

Наталья Советная

 

                                      САШКА

 

 

Как-то неожиданно вслед за дождём, не дожидаясь затишья, выпал первый снег. Порывистый ветер вдруг стал швырять густую снежную россыпь на мокрую землю... И она как будто  посветлела…

 Расписание  пригородных поездов, словно только и ожидало такой погоды, -

в тот же день изменилось. Вокзальное радио беспрерывно предупреждало: «Будьте внимательны: отменено движение по следующим направлениям….» Но нужная Андрею электричка отправлялась через тридцать минут, и он пошёл к кассе за билетом.

 

…Хранительница маленькой часовни, монашка в миру матушка Фотинья, к которой ехал Андрей,  жила в небольшом заброшенном посёлке. Когда-то здесь работал военный завод, в домах и бараках жили семьи специалистов, а теперь…

 Производственные здания из красного кирпича разрушены (матушка шутит: фильмы о войне и о Чечне у нас снимали, вот на этих развалинах), люди разбежались, разъехались. Летом, правда, дачники оживляют землю садов и огородов, а зимой можно встретить только немногочисленных местных жителей да бомжей, которые прибирают «к рукам» то, что не потрудились припрятать хозяева…

        

Короткий ноябрьский день, кажется, стал ещё короче: час назад, когда Андрей  в вагон садился, было совсем светло, а вышел на платформу – сумерки. Огляделся, прикрывая глаза от снега рукой, словно козырьком: справа чернеет большое озеро - ещё не замёрзло, слева –  тёмные развалины, зияющие пустыми окнами, грозящими и манящими мрачной таинственностью. Чуть дальше видны крыши одноэтажных домиков. Надо только перейти железнодорожные пути. Андрей поднял рыжий, пушистый воротник куртки, надвинул чёрную с коричнево-белой полоской вязаную шапочку на бледный лоб и решительно зашагал по протоптанной редкими пешеходами тропинке.

Навстречу из-за покосившегося деревянного сарая выскочил рыжий кот со вздыбленной ветром шерстью, остановился в нескольких шагах от Андрея и жалобно мяукнул. Двое других: серо-пепельная кошка и чёрно-белый котёнок-подросток в нерешительности застыли возле обледеневшего валуна.

         -Ну что, есть хотите?- обратился к ним  Андрей, останавливаясь  и протягивая руку к замку сумки: в ней – бутерброд с колбасой, который мать приготовила в дорогу.

         Худенькая моложавая женщина, обходя незнакомца и с любопытством рассматривая его, пояснила:

  -Дачники уехали, а этих, - она махнула рукой в сторону котов, - беспризорными бросили!

Её глаза словно усмехнулись, а ироничная улыбка (к Фотинье, небось, приехал!) мелькнула на губах и тут же исчезла, – ветер хлестнул по лицу женщины горстью снега. Она опустила голову и торопливо пошла дальше.

         Андрей протянул руку к рыжему коту, чтобы погладить его, но тот, на ходу проглатывая кусок и громко жадно урча, отскочил в сторону. «Кис-кис-кис!» - позвал молодой человек кошку с котёнком, предлагая и им по кусочку лакомства, они же только настороженно привстали, не сводя прищуренных зелёных глаз с человека. Андрей бросил в снег остатки бутерброда и пробурчал: « Не очень-то вы и голодные… Видимо, матушка Фотинья вас подкармливает».

Под окнами дома этой женщины не смолкают птичьи голоса ни летом, ни зимой, потому что всегда и в обилии для них приготовлено корма. Кошечка Липа, дочка, а может, внучка знаменитой кошки духоностного старца Николая трётся у  хозяйских ног, испытующе принюхиваясь ко всякому приходящему. И огромные, словно медведи, псы – породистые кавказские овчарки, благодарно и верно охраняют дом.

          Ещё издали Андрей заметил незнакомого мужчину, стоящего у ворот матушкиного двора. Высокий, худой, в чёрном поношенном драповом пальто, в тонкой шапчонке, нахлобученной на  голову с давно немытыми волосами, в спортивных синих штанах и непонятного цвета ботинках без шнурков, он неподвижно смотрел на приближающегося молодого человека. Андрею стало как-то не по себе. «Пьяный, что ли? Ещё привяжется сейчас!» – подумал он, с опаской  разглядывая это возникшее на его пути «пугало».

              Но стоило только Андрею подойти ближе, как незнакомец вдруг артистично склонился в гостеприимном поклоне, протягивая вперёд руки, приглашая пройти в калитку. Вся его поза говорила: «Милости просим!», хотя сам человек продолжал молчать.

         -Здравствуйте... Спасибо…– Андрей нарушил неловкую тишину и проскользнул во двор.

 

         Матушка Фотинья весело взглянула на гостя своими пронзительными голубыми глазами и удивлённо воскликнула:

         - Тебе просто повезло! Это же ни кто-нибудь, а сам Сашка тебя встретил! Да ещё и пригласил дружелюбно… Повезло тебе, братец, повезло…

         -Отчего же повезло, матушка? Что-то я ничего не понимаю, - заинтригованный Андрей не сводил с Фотиньи глаз и глотал горячий чай, совершенно не ощущая его вкуса.

 

         Маленький чёрный котёнок с белыми лапками и таким же кончиком хвоста (точь-в-точь как у мамы Липы) обнюхал Андрееву дорожную сумку, осторожно забрался на неё и свернулся клубочком – спать. У хозяйки, сразу приметившей это, ещё больше потеплел взгляд, обращённый на гостя…

 

         Несколько лет прошло с того времени, когда она,  высокообразованная (кандидат физико-математических наук!) и уже немолодая женщина, покинула комфортную, благоустроенную квартиру, ища тихого пристанища (подальше от людей и большого города, но поближе к Богу) для уединения в сердечной молитве. Крепкий сарайчик в заброшенном посёлке показался ей вполне пригодным для такой цели.

 Это сейчас живёт матушка Фотинья в хорошем деревянном домике с часовней, построенном с помощью друзей по благословению Владыки и старца отца Николая, а тогда!… Летом, конечно, даже уютно было, тепло. Зимой же прогретый воздух от горячей буржуйки поднимался под потолок, а вода в ведре, стоящем на земляном полу, промерзала почти до дна. Но никогда Фотинье не было так хорошо, как здесь!

- Я молитвы читать начну – словно разговариваю с Господом. А потом - Святых отцов, Евангелие… стихи тоже очень люблю, особенно Сергея Бехтеева – про святого нашего Царя-батюшку… И вот уже как будто Господь мне отвечает… и так тепло, так радостно становится и душе, и телу, что часов никаких не замечаю: вечером на молитву становлюсь, а как рассветает – не вижу… Хорошо я жила тогда! – подытожила матушка. – Если бы не этот Сашка!

 

         Андрей даже крякнул от удовольствия, предвкушая очередную историю Фотиньи, которых у неё всегда бывало множество.

 

         -Как только вечер наступал, так включал этот мужичок, живущий от моего сарайчика неподалёку, свой старенький магнитофон и начинал слушать музыку. Ты же понимаешь, Андрюша, если б это действительно музыка была... А то «бум-бум-бум…» по мозгам – никакой мочи терпеть не было. Представь себе: осень поздняя, ни машин, ни людей, лес только рядом – тишина, покой и вдруг – скрежет и рёв металлический, эстрадные горлопаны не слова – всякую мерзость выплёскивают… Голова у меня от этого болеть стала, спать не могла! Но сначала я всё же пыталась смириться. А потом пошла просить…

         Смотрю: мужичёк пьяненький совсем. Он днём по дачам пройдет, где-то что-то подберёт, а скорее всего, сворует. К вечеру поменяет это «добро» в одной из соседних деревень на бутылку и пьянствует под музыку до утра. Потом выспится и опять – по дачам.

         -Мил-человек, - говорю, - сделал бы ты тише музыку свою: спать не могу, голова болит…

         Сашка долговязое тело своё с кушетки поднять не смог. Только глаза скосил на меня и смотрит удивлённо:

         -Чё?!

         Я просьбу свою ему тихо повторяю. И тут он вдруг как заорёт:

         -Да ты кто такая?! Кто такая? Тебя спрашиваю!

         Смиренно отвечаю:

         -Светлана Николаевна я. По соседству с Вами живу.

         Сашка ещё громче орёт:

         -Ты откудова тут взялася? Здеся моя земля. Я тут с малолетства проживаю. Войну –

 дитёнком! - после этих слов он всхлипнул, гневно на меня глянул и продолжил: - Хочу и буду музыку слушать! Ты мне – не указ. Ты… (тут пошла непередаваемая речь, в общем – такая-сякая и так далее). Убить тебя, такую, мало!

         Развернулась я и пошла домой ни с чем. А сосед на следующий день магнитофон прямо на окно поставил и форточку открыл, чтобы ещё громче было…  

 

         Из комнаты показалась Липа (так у матушки Фотиньи все кошки звались: имя по наследству от легендарной батюшкиной четвероногой любимицы досталось). Она потёрлась лохматым бочком о ноги рассказчицы, потом запрыгнула на колени к Андрею, покружилась, плавно переминаясь с ноги на ногу, и улеглась.

         -Ишь ты! Не к каждому ведь идёт, а к тебе пошла… – Фотинья одобрительно посмотрела на гостя. - Погладь её, погладь – кто ж ласки-то не любит?      

         Большая, тяжёлая ладонь Андрея нежно опустилась на голову кошки и заскользила вниз по спине. Липа блаженно растянулась, замурлыкала...

 

         -Измучилась я совсем от Сашкиной музыки, - продолжила рассказ матушка. – Несколько раз  увещевать его пыталась. Бесполезно! Всякими словами  он меня в ответ ругал,  да только громче и ещё раньше по времени стал включать магнитофон. Продолжалось это месяца два-три, а потом я не выдержала…

        

         В тапках на босу ногу, в наброшенном прямо на рубашку пальто прибежала в дом к Сашке и упала перед ним на колени:

         -Ты прав! – слёзы катились из моих глаз. – Ты действительно живёшь здесь с детства, а я пришла сюда непрошено – незвано... Я такая, как ты говоришь про меня – это так! И убить меня мало – всё верно, всё правильно… Только умоляю тебя, Христом Богом прошу: сделай хоть чуть-чуть тише свою му-зы-ку-у..!

        

         Сашка, сидевший за обеденным столом, покрытым старой, уже дырявой, выцветшей клеёнкой, на которой стояла пустая бутылка из-под креплёного вина, и  лежало недоеденное, в хлебных крошках, зелёное яблоко, оторопело смотрел на меня, моргая бескровными веками с белёсыми ресницами, и силился понять: что же тут происходит?

И вдруг… он сорвался с табуретки, бросился ко мне, схватил под руки и стал поднимать с колен, приговаривая: «Николаевна, да что ты? Как можно, Николаевна? Встань, встань, говорю тебе! Да я…» - Сашка бросился к окну, секунду постоял, раздумывая, потом выскочил в коридор и вернулся, держа в руке топор: «Да я эту музыку!...Смотри, Николаевна…» - Он размахнулся и со всей силой ударил по магнитофону.

 

         Стало тихо. Такая… небесная тишина. Мы с Сашкой даже замерли… А потом он сначала шёпотом, но постепенно всё громче заговорил:

         -Ты, Николаевна, прости меня… Ты – Че-ло-век! Да если кто тебя обидит…  Со мной будет дело иметь. Вот так!

         Сашка помог мне подняться, усадил на табуретку, а сам  открыл окно, через которое мощной волной в комнату хлынул свежий морозный воздух.

         - А музыку эту мы теперь – вон!  – воскликнул Сашка с восторгом и столкнул разбитый приёмник вниз. Высунулся вслед за ним из окна, посмотрел по сторонам и снова громко крикнул кому-то невидимому:

- Николаевна – Человек! Попробуйте только её обидеть – за мной дело не станет. Я сказал!

 

…Кошка Липа приподняла голову, внимательно посмотрела на матушку Фотинью, потом встала, мягким прыжком перелетела к ней на колени, потопталась немного, ткнулась мордочкой в руку, но ложиться передумала и, соскочив на пол, направилась к спящему котёнку.

 

-Понятно теперь, мой дорогой, почему тебе повезло? – матушка подошла к Андрею и ласково взъерошила ему на голове волосы, слежавшиеся под шапкой за долгую дорогу.

 – Да ничего тебе непонятно! – неожиданно строгим голосом укоризненно продолжила она. – Пойдём-ка в часовню – я тебе что-то покажу!

Андрей стал подниматься по ступенькам наверх, а навстречу ему сладко повеяло благоуханьем.

-Что это, матушка? Какой дивный аромат! Откуда?

-Иди, иди сюда, - Фотинья прошла вперёд и, перекрестившись, остановилась возле небольшой металлической иконы без оклада, – видишь, как благовонное миро из раны Иисуса истекает?

Густая душистая жидкость действительно сочилась по холодной поверхности чеканки и стекала на ковровую икону Богородицы.

-Знаешь, как ко мне попала эта обложка Царского Евангелия с образом воскресшего Господа? - матушка победно смотрела на Андрея. - Сашка принёс!

-Сашка? Этот пьянчужка?- недоверчиво переспросил молодой человек, обернувшись к Фотинье.

-После нашего с ним примирения история-то не закончилась…

 Пригласила я соседа  к себе в гости, чтобы показать ему иконы, про Господа рассказать и про грехи… А Сашка зашёл и встал как вкопанный перед вот этим образом Цесаревича Алексея... Ты же, Андрюша, знаешь, что я очень святых Царственных Мучеников почитаю.

   Андрей подошёл ближе к иконе, с которой светлый, прекрасный лик тринадцатилетнего мальчика, убиенного вместе с родителями в 1918 году, ясными, прощающими глазами смотрел на него. А руки! Руки, скрещенные на груди, словно перед  причастием Святых Христовых Тайн, выражали всю боль страданий этого ребёнка…И Андрей вдруг почувствовал себя виноватым перед ним. И слёзы накатились неожиданно…

-Вот! – радостно воскликнула матушка Фотинья. – И Сашка расплакался! Разрыдался просто, всхлипывал как дитя…

 А через некоторое время он мне эту металлическую обложку и принёс. Где её взял – неведомо. Что это такое – сам  не понимал. Но решил (и правильно!) – меня такая вещь должна заинтересовать, а значит, можно и ему денежек подзаработать... Только даже я тогда ещё не представляла, какой бесценный подарок он мне сделал.

Когда батюшка Владимир в часовню приехал,- продолжала рассказывать Фотинья, - то, встав на стул перед иконой, принялся её с помощью лупы разглядывать. Сначала обнаружил знаки царские. Затем пробу: из самоварного золота изготовлена была обложка. А потом батюшка как вскрикнет! Как запричитает бабьим голосом: «Господи! Прости меня, грешного! Прости, Гос-по-ди-и-и-и!»

Я испугалась: «Отец Владимир, что случилось? Что с вами?» А он мне показывает: «Смотри, прямо на моих глазах из раны Христа капелька миро выделилась и потекла….Господи-и-и!», - снова заплакал батюшка, становясь пред иконой на колени.  

  

…Когда Андрей, торопясь к поезду, вышел за ворота, то чуть не столкнулся с высоким, худым, в старом драповом пальто мужичком, стоящим на том же месте, что и прежде, словно был в карауле. К  его ногам в старых, без шнурков ботинках ласково льнул рыжий кот, а пепельная кошка и котёнок что-то грызли неподалёку. Мужичок почтительно посторонился, пропуская матушкиного гостя, и тот быстро зашагал к железнодорожной платформе по тропинке, припорошенной чистым снегом. Но неожиданно остановился. Оглянулся – Сашка всё ещё смотрел в его сторону. И Андрей вдруг поклонился ему…

 

17.12.2008г.